созерцать их будет некому.

Он  снова   посмотрел  на  даты,   определенные  "коромыслом"  Динковского.

"Белоснежные стены Твоих городов..."

Он  вдруг почувствовал,  что  ему необходимо  быть  рядом с  Мид, и  встал.

Она уже поднималась на перевал, чтобы встретить его.

-  Эй, Потти!  Можешь  без страха  возвращаться домой  -  я уже  помыла всю

посуду.

- Мне нужно было тебе помочь.

- Ты делаешь мужскую  работу, а я женскую. Это честно. - Она прикрыла глаза

от солнца.  - Какой закат! Вулканы должны  извергаться каждый год, если это

приводит к такому изумительному зрелищу.

- Садись, и мы посмотрим на него вместе. Она села рядом с ним, и он взял ее

за руку.

-  Видишь  это пятно  на  солнце?  Ты можешь  разглядеть его  невооруженным

глазом. Она всмотрелась.

- Это и есть пятно на солнце? Такое впечатление, что кто-то откусил от него

кусок.

Он сощурил  глаза и  еще раз внимательно  взглянул на солнце.  Черт возьми,

пятно стало больше!

Мид вздрогнула.

- Мне холодно. Обними меня за плечи.

Брин  обнял ее  одной рукой,  продолжая сжимать  ее руки другой.  Да, пятно

стало больше - оно явно росло.

"Что хорошего было в  людях? Обезьяны, - подумал он, - обезьяны, наделенные

крохой  поэзии,   постепенно  уничтожающие  свою   второсортную  планету  у

третьесортной звезды. Однако как эффектно заканчивают!"

Мид прижалась к нему.

- Обними меня покрепче.

-  Скоро  будет  теплее.   Я  хочу  сказать,  что  сейчас  я  тебя  согрею.

- Милый,  Потти. -  Она посмотрела на  него. - Потти,  с закатом происходит

что-то странное.

- Не с закатом, дорогая - с солнцем.

- Мне страшно.

- Я здесь, дорогая.

Он посмотрел на раскрытый лежащий журнал рядом с ним. Ему уже не нужно было

складывать и делить, чтобы получить ответ. Вместо этого он еще сильнее сжал

ее  руку,  понимая  с  неожиданной  остротой  сожаления,  что  это  и  есть

                                     КОНЕЦ!..