После завтрака Канашов сидел и просматривал утренние донесения от командиров полков. Вошел подполковник Стрельцов.

— Василий Васильевич, — обратился комдив к начальнику штаба. — На правом фланге дивизии Быстрова произошел странный случай. Ты же помнишь, какой крови стоила Могилевка нашему соседу, а этой ночью немцы сами ее оставили и отошли.

— Это почему же? Хитрость какая? Ловушка?

— Нет, — махнул рукой комдив. — Послал Быстров своих разведчиков, и выяснилось… Весна, солнышко пригрело, снег стаял. И столько обнаружилось трупов… Вот они и засмердели — не продохнуть. А Могилевка-то в лощине. Немцы не выдержали. Побросали все свои укрепления, дзоты и отошли…

3

Миронова срочно вызывал к себе Изнанкин. Когда он пришел к командиру полка, тот накричал на комбата за то, что он до сих пор не может вернуть высоту и спиртзавод, отданные немцам ротой Натевадзе. «Как же так? — думал Миронов. — Я же сам просил у него помощи для этого. Он отказал, а теперь обвинил меня». Изнанкин был сердит и, ставя задачу, пересыпал изрядно свою речь матерной бранью.

— Сегодня ночью, товарищ старший лейтенант, вашему батальону выбить немцев с высоты и восстановить позиции. Главное — внезапность. Она решит успех. Понятно?

Миронов выслушал приказ, ясно понимая, что задачу с теми силами, которыми располагал батальон, выполнить нельзя. К тому же ни на разведку, ни на подготовку ночной атаки не было достаточно времени.

— Вопросы имеются? — спросил Изнанкин.

— Товарищ майор, я прошу придать хотя бы одну батарею. Немцы за двое суток закрепились на высоте…

— Ну чего ты меня учишь, старший лейтенант? — обиделся командир полка. — Без тебя знаю, что закрепились. А зачем разрешал закрепляться? Выбивать надо было, не ждать… Батареи не дам. Взвод один пришлю сорокопяток.

Миронов вернулся в батальон и рассказал Ларионову о приказе Изнанкина.

— Что это он так поспешно? Когда же мы успеем людей подготовить, — заволновался комиссар: — Высоту брать — не картошку чистить.

На подготовку батальона к ночной атаке было дано два часа. Миронов понимал, что при большом недостатке людей и боеприпасов такая поспешная подготовка не приведет к успеху. Изнанкин торопил комбата, надоедал ему звонками. Ночная атака была наскоро подготовлена и, несмотря на внезапность, не имела никакого успеха. Трижды поднимался батальон в атаку, приближался к спиртзаводу, но немцы открывали шквальный огонь, и атакующие залегали. Измученный бесплодными попытками взять высоту, Миронов просил у Изнанкина поддержки артиллерии, но он отказал — нет снарядов. Перед рассветом снова позвонил Изнанкин.

— Попробуй-ка еще разок выбить немцев. Огоньку, я поддам; подвезли нам «огурчиков»… И батарею я тебе послал. Действуй…

— Есть, товарищ майор, — ответил Миронов. — Но у меня осталось людей не больше роты. Много раненых. Прошу выслать санитарные машины.

Предрассветную тишину июньского утра нарушил нарастающий гул из глубины нашей обороны. И вскоре высота с заводом окуталась частыми взрывами и темными клубами дыма. Пользуясь тем, что немцы оглушены нашим артиллерийским налетом и что они ослеплены стелющимся дымом разрывов, остатки батальона Миронова сближались для атаки в полный рост, бегом, пока не достигли подножия высоты. Но вот противник пришел в себя. Немцы открыли огонь из автоматов и пулеметов. Батальон залег. Комбат дал сигнал вызова огня двумя белыми ракетами.