Она недоверчиво покосилась на него и улыбнулась, но в глазах все те же нетающие льдинки грусти.

— А я с трудом отпросилась… Надо кое-что взять из вещей…

— Молодец, правильно сделала, что приехала. — Он с силой притянул ее к себе и обнял.

— Теперь я никуда тебя не отпущу.

— А я возьму и уеду.

— Нет, не уедешь!

— Нет, уеду! Какой ты колючий, Михаил, небритый. Ты чего так опустился?

— А зачем? Тебя не было. Решил бороду отпустить… У меня сейчас большая неприятность, Нина, никак не можем выполнить приказ командующего о разведке.

— Что же так?

— Не получается. Три попытки — и все неудачные. У нас теперь, знаешь, командующий новый…

— Да, сердитый дядя. Видела, он к нам на курсы приезжал. Наш начальник курсов перед ним как осиновый лист дрожал…

В дверях появился Харин и резко захлопнул дверь. Затем постучался.

«Хам! — подумал Канашов. — Ворвется, а потом делает „культурные“ жесты».

Аленцова отвернулась и смотрела в окно.

— Товарищ полковник, вы простите, но вас разыскивает командующий. Я сказал, что вы в полку. Генерал звонил в полк, и ему ответили, что вас там не было. Он накричал на меня и приказал срочно найти. Он ждет вас у телефона в штабе.

Канашов тут же ушел с Хариным в штаб.

— Что у тебя там за порядки в дивизии? — строго говорил командующий. — В штабе не знают, где ты. Почему ты ничего не докладываешь мне о результатах разведки?

— Товарищ генерал, три попытки окончились неудачей.

— Значит, плохо организовали. Или мне приезжать разведку у тебя организовывать? Смотри, если нагряну — не поздоровится. А за невыполнение моего приказа объявляю тебе выговор.

— Разведку организую, — сказал Канашов. — Завтра утром сам поеду в полки.

— Пока не нажмешь на вашего брата, не очухаетесь. Вот твой сосед Быстров как хорошо провел разведку. Обнаружил свежую немецкую дивизию. А ты все никак не можешь…

— Завтра будет сделано, товарищ генерал, постараюсь…

— Гляди у меня. Больно мне надоели твои «завтраки».

2

Сегодня Харин получил документы и должен был уезжать в распоряжение отдела кадров фронта. С одним из своих врагов, Канашовым, он начал удачно счеты и не сомневался, что в дальнейшем доставит ему еще немало неприятностей. И Аленцовой он приготовил сюрприз.

Довольный своими планами мести и слегка навеселе после обеда с рюмочкой, Харин прощался с командирами в штабе дивизии. Зашел он и к Канашову. Комдив лежал в постели. Ему нездоровилось, как о том Харину сообщила Аленцова, приглашая войти в комнату.

— Разрешите, товарищ полковник? — спросил Харин.

— Пожалуйста. — Канашов поднялся.

— Товарищ полковник, разрешите доложить: по случаю убытия…

— Знаю, знаю, товарищ майор. И ты знаешь, что я полковник, но ты не знаешь, майор, что я в прошлом шахтер. Это не в порядке хвастовства, кем был и кем стал. Хотя своим пролетарским происхождением и прошлым, не скрою, горжусь. И горжусь больше, чем если бы был графом по титулу. Садись…

Харин в нерешительности потоптался на месте: куда бы ему сесть? И сел в углу.

— Нина, прошу, погуляй пока… У нас тут с майором мужской разговор…

Аленцова взглянула на прищуренные глаза Канашова и, обиженно поджав нижнюю губу, направилась к выходу.

Харин растерянно глядел на комдива, то и дело облизывая губы.