— Сынок ты мой, — снова погладил он его по свалявшимся, жестким волосам.

     — Нет, — покачал головой мальчик. — Ты не мой папа. — И, помолчав, добавил: — Мой на Дону с фашистами воюет. Мне мамка сказывала.

     — Изверги проклятые, — донесся из темноты голос раненого. — Детей увечат. Одну бы мне здоровую руку, — со стоном прохрипел он, — душил бы людоедов.

     — Куда же мы его? — спросил вполголоса лейтенанта один из раненых. — Нельзя же тут держать детенка.

     Наташа обняла мальчика и прикрыла полой шинели:

     — Останешься со мной, Сашенька?

     Маленький диковатый мальчик истосковался, видно, по материнской ласке и доверчиво прижался к Наташе:

     — Останусь с тобой.

     Лейтенант Еж обратил внимание на то, что и раненые вели себя гораздо спокойнее. Они сдержанно и глухо стонали, будто стеснялись ребенка.

     — Медикаменты Печенкин достал?

     — Индивидуальных пакетов принес. И две немецкие походные аптечки. Вода есть.

     Еж снял с ремня помятую флягу и передал Наташе.

     — Тут спирт. Пригодится для раненых.

     Лейтенант ушел в горьком раздумье. Положение батальона тяжелое. Много раненых. Почти нет продовольствия. (Кое-что в вещмешках бойцов и немного из трофеев). Но главное, как быть с ребенком? Может, его отправить сейчас в полк с разведчиками? Но это тоже небезопасно. Они в окружении. Кругом немцы.

     Еж поднялся на второй этаж. В угловой комнате разместился командный пункт. Оттуда винтовая лестница вела в подвал.

     Ночь пролетела незаметно в перестрелке с немцами. На востоке заалела едва различимая полоска рассвета. Пришел старшина Печенкин и доложил, каким располагали оружием, и сколько осталось боеприпасов.

     — В общем, скудновато, товарищ лейтенант. Вокзал — глядите, какая махина. Сюда батальон полного состава в самый раз. А у нас и тридцати человек не наберешь и столько же раненых.

     — Ничего, старшина, не робей, продержимся. А там, глядишь, и из полка подмога придет. Нам бы гранат побольше.

     — Собирают ребята. Уже три ящика трофейных натаскали

     — Ножами неплохо бы обзавестись. В рукопашной в нашем положении все нужно, — сказал Еж. — И лопата, и граната, и русская винтовка.

     — Лопаты и ножи почти у всех имеются. Вот только с харчем, товарищ лейтенант, плоховато. Галеты и консервы, что из немецких ранцев повытряс, раненым снес, сестрице.

     — Ничего старшина, бог даст день, даст и пищу. На голодный желудок оно легче драться. Злее немца бить будем. Думалось попить да поесть, а тут плясать заставили. Ты сам-то чего сегодня жевал?

     — Никак нет, товарищ лейтенант. Воды вот, правда, вдоволь налил в брюхо. Вроде и сыт.

     — А зачем же мне пачку галет? Решил меня на особый паек зачислить?

     — А как же, товарищ лейтенант? Что нам без вас тут делать? Ходил я по боевым группам, ребята рады, что вы к нам пробились. Без командира что без головы. Как дед любил мой говорить: не сильна засада огородою, а сильна воеводою.

     — Ну уж так и без головы. У вас у всех головы на плечах. Возьми вот, — разделил Еж галеты, — подкрепляйся.