Нельте подошел к библиотечному столику, взял пачку газет. Все передовицы были посвящены Сталинграду. «Крепость большевиков на Волге — Сталинград накануне катастрофы», «Немецкие войска разрубили большевистские армии в Сталинграде и достигли берегов Волги», «Последние дни Сталинграда», «Близится час нашей победы», «Русские уходят за Волгу», «Кавказ скоро будет в наших руках». Их автором был доктор Геббельс.

     «Да, по-видимому, под Сталинградом произошел серьезный перелом. Чаша войны склонилась в нашу пользу, — подумал Нельте. — Но удивительно, всего этого не чувствуешь там, в России. На узком участке фронта — «кочке» не ощущаешь великих событий. Здесь же, в Берлине, где сходятся пути всех фронтов, видны, как с высокой горы, все ходы и перспективы гигантской войны».

     Нельте облегченно вздохнул и, повеселевший, направился в ванную. «Может, мне не придется возвращаться в Россию?»

     Вдруг он вспомнил о сыне.

     — Где Отто, Брунгильда?

     — Он мне сегодня звонил. Он весь в тебя, милый. Отто у нас почти солдат, — сказала она с гордостью. — Его зачислили в военизированный спецотряд. Их там будут готовить в военные училища.

     Нельте вспомнил, что сын в прошлом году вступил в члены «Гитлерюгенд». Тогда он прислал ему письмо и фотографию, где он снят в военной форме со значком. И этот разговор почему-то невольно напомнил ему о солдате Хейде, без обеих рук, которого он случайно встретил там, в России. (Может, потому, что Хейде действительно был чем-то похож на Отто?)

     Брунгильда прервала его раздумья:

     — Отто примет участие на торжествах в Берлине. Там устраивают проводы солдат на Восточный фронт.

     «На Восточный фронт? Но зачем такие многочисленные проводы, если фюрер и Геббельс заверяют немцев, что скоро конец войне с Россией?»

     — Некоторые из старших сверстников Отто изъявили желание ехать на фронт добровольцами.

     — А Отто?

     — Ну что ты, милый? Он еще так молод. Ему же только семнадцатый год. Его не возьмут. Я не верю, чтобы забрали даже тех, кто двумя годами старше его. По-моему, просто так поддерживают их стремление к военной службе. — Брунгильда обняла мужа. — Очень жаль, что Отто не знает о твоем приезде. Он так хотел с тобой повидаться и угрожал сбежать к тебе на фронт. Тянется за старшими и подражает им. О, если бы видел, какой гордостью блестят его глаза, когда он показывает мальчишкам врученный ему кортик с «Бис цум Тод грай».

     Нельте принял ванну, надел домашний просторный халат и легкие мягкие туфли. Он вышел на веранду, почувствовав легкость во всем теле, будто сбросил тяжелый груз напряженной дороги.

     За столом, сервированным на двоих, было все по-домашнему уютным и приятным. Ему даже не верилось, что всего неделю назад он ходил по обвалившимся окопам на сталинградской земле, где каждую секунду ему грозила смертельная опасность.

     На столике для журналов он увидел красивую, яркую рекламу.

     — Откуда это, Брунгильда?

     — Позавчера у нас был доктор Зульцман.

     — А, Зульцман. Ну, а как его юридическая карьера? Не иначе как метит в личные советники к генеральному прокурору?

     — Нет, Ганс, Зульцман изменил юриспруденции. Он пошел на повышение и работает старшим инспектором в министерстве пропаганды Геббельса.