На ее лице появилось выражение, какого я еще никогда не видел. Словно она

молилась... Наконец она покорно подошла ко мне и со слезами на глазах сказала:

- Побей меня, побей сильно.

Но ее покорное лицо и чудесное тело напомнили мне безупречную статую, и я

почувствовал, что меня поразит вечное проклятие, если я подниму руку на такой шедевр

творения. Она была для меня прелестным золотым цветком, исполненным благоухающего

таитянского  ноаноа, я боготворил ее как художник и как мужчина.

- Побей! Не то ты долго будешь сердиться на меня, и гнев сделает тебя больным.

Вместо этого я ее обнял.

Тропическую ночь сменило сияющее утро. Теща принесла нам свежих кокосовых

орехов. Она лукаво посмотрела на Те-ха’аману. Теща знала тайну. Она ехидно сказала:

- Ты вчера ходил ловить рыбу. Все было хорошо?

Я ответил:

- Надеюсь скоро опять пойти на лов».

И тунец и Гоген сказали правду. Во-первых, среди таитян глубоко укоренилось

сохранившееся до наших дней суеверие, которое зародилось еще в давние времена: перед

выходом на лов рыбы и во время лова от всех мужчин и женщин требовалось строгое

воздержание94. Во-вторых, все в Матаиеа знали, что у Теха’аманы много любовников, и она

встречалась с ними в пальмовой роще днем, когда Гоген думал, что она добывает пищу

или болтает с подругами95. И еще одна деталь в рассказе Гогена говорит о том, что

медовому месяцу пришел конец. Я подразумеваю присутствие в хижине его тещи. Если не

двух тещ: на Таити родители жены охотно вселяются в дом богатого зятя.

Словом, Гоген уже убедился, что брак с настоящей таитянкой - не одно сплошное

удовольствие. Тем не менее он воздал должное Теха’амане, отметив, что она очень

спокойно и кротко восприняла наступившую вскоре беременность. Да и зачем ей было

огорчаться так, как огорчалась, скажем, бедняжка Жюльетта в Париже? Гоген ничуть не

кривил душой и не занимался циничным самообманом, когда писал, что «здесь ребенку

всегда рады, и часто родственники заранее выговаривают его себе. Больше того, они

соревнуются за право быть приемными родителями, так как на Таити ребенок - самый

лучший подарок. Вот почему я не беспокоюсь за будущее этого ребенка»96. 185.htm .03

Законный или незаконный - здесь роли не играет; бедные таитяне настолько отстали в

своем развитии, что не понимают разницы. С другой стороны, если молодая

любительница развлечений решит, что беременность слишком долго помешает ей

участвовать в веселых играх сверстников, она может предпочесть аборт, и все - кроме

миссионеров и жандармов - будут считать это ее личным делом. Видимо, Теха’амана

избрала второе, потому что она так и не родила.

В начале ноября Гоген, как он и рассчитывал, получил ответ на свое заявление о

бесплатном проезде домой, которое направил в Академию художеств четыре с половиной

месяца назад. Но ответ был предварительный, потому что директор академии, верный

установленной процедуре, написал губернатору колонии, а тот, в свою очередь, как только

пришла почтовая шхуна, письменно пригласил Гогена прибыть в правительственную

контору в Папеэте. Одновременно произошло чудо, которого Гоген ждал шестнадцать

долгих месяцев. Он получил из Парижа немного денег за проданную картину. Но отправил

деньги не Морис и не кто-либо из двух торговцев картинами, представлявших Гогена, а

Даниель де Монфред. С помощью Аристида Майоля он уговорил богатого английского

коллекционера Арчибальда Эспола взять за триста франков картину бретонского цикла. На

эти деньги можно было совершить краткую экскурсию на Маркизские острова. Однако,

поразмыслив, Гоген решил отказаться от этого плана и, не откладывая, возвращаться во

Францию тем же путем, каким прибыл на Таити.