— Улавливаю, — задумчиво отозвался Ильяшин.

— Скорее всего, именно Кабаков был тем человеком, шаги которого Жмуров услышал. Именно Кабаков спугнул Жмурова и помешал ему дальше мародерствовать. А ведь, по свидетельству и Кабакова, и Жмурова, и врачей, Шиловская к этому времени, примерно к двенадцати тридцати, была уже мертва. Значит, исключается и Тюрина, которую при случае можно было бы заподозрить в убийстве хозяйки, и Тишина, которая на это время имеет хотя и не железное, но достаточно достоверное алиби.

— Что же тогда? — недоумевая, воскликнул Ильяшин. — У нас никого не остается!

— Остается загадочная личность, если верить Жмурову, то он — мужчина. Он сбивчиво говорит и не имеет особых примет. Интересно, все основные подозреваемые имеют мотивы для убийства Шиловской: Барыбин — из-за денег и книги, Кабаков — из-за книги, Жмуров — из-за перстня и пистолета. А загадочный человек — неизвестно, имеет ли он мотив. Допустим, этого человека не существует. Тогда трое подозреваемых имеют примерно равные по обоснованности возможности для убийства. Но у Барыбина и Кабакова не согласуются время посещения и время смерти Шиловской, и только у одного Жмурова эти немаловажные факторы блестяще совпадают. Впрочем, насколько можно верить всем троим — мы не знаем. Если верить показаниям только двоих из них — тогда третий оказывается виновен. Если верить Барыбину и Кабакову — виновен Жмуров. Если Жмурову и Кабакову — Барыбин.

— Головоломка какая-то получается, — вздохнул Ильяшин.

— Да… — подтвердил Костырев. — Но если вооружиться гипотезой о существовании четвертого человека, то показания всех троих отлично согласуются друг с другом. Но почти невероятно, что мы найдем четвертого, о котором нам неизвестно абсолютно ничего.

Ильяшин встал из-за стола и, разминая застывшие члены, прошелся по комнате.

— Я почему-то склонен верить Жмурову. Не знаю почему, но мне показалось, что он изо всех сил желал говорить правду. Он даже признался в том, что шел убить свою любовницу Тюрину за то, что она будто бы изменяла ему, пока он мотал срок.

— Хорошо, — согласился Костырев. — То, что он не лгал, тоже нельзя исключать. Вот что. Проведем следственный эксперимент. Пусть Жмуров посидит в кладовке, в которой он, по его словам, отсиживался в момент убийства, а мы пригласим тех, кто был там двадцать шестого. Кроме женщин, конечно.

— Отлично! — обрадовался Ильяшин.

— Возьми ребят, все хорошенько организуй, чтобы не дать Жмурову возможности для побега. Слава Богу, что сейчас, после того как нашими усилиями был пойман Жмуров, начальство немного успокоилось. Но ненадолго. Журналисты не забывают о нас. Они бомбардируют пресс-центр требованиями опубликовать результаты. Ссылки на то, что это тайна следствия и вину может установить только суд, на них не действуют. Резвые и настырные ребята!

— Да, — заметил Ильяшин, — в таких условиях на Жмурова, если мы не найдем четвертого, падет вся вина за преступление.

— Вот и постарайся найти его, — резюмировал Костырев, устало растирая кончиками пальцев набрякшие веки. — У нас еще есть чуть меньше месяца до срока приостановления дела. Имея рецидивиста Жмурова с собственноручно подписанными показаниями о посещении двадцать шестого июня квартиры убитой, нам не позволят приостанавливать следствие.