План выхода у Иннокентия был готов.

В мае 1917 года в Соловецкую обитель пришли двенадцать женщин. Они принесли жителям студеного острова необыкновенное известие: на Соловецком острове в суровой обители под замком находится великий душепастырь, заключенный лютым императом. Женщины вещали, что вся Молдавия плачет по нему и послала их просить отца Иннокентия возвратиться к ним и молиться за многострадальную их землю, за души их грешные. Двенадцать смиренных женщин постучали в ворота. Сторож открыл. Женщины упали на колени и проползли от ворот до самой кельи святого мужа.

Иннокентий вышел к ним. На нем была черная блестящая ряса и черный клобук. Он страдальчески посмотрел на грешных.

— Зачем пришли? Зачем не даете покоя мне и здесь? Мало я страдал за вас? Идите, не хочу никого видеть.

Женщины зарыдали. Они не поднимались с земли и моляли его смилостивиться. Иннокентий не скоро смягчился.

— Сердце мое — враг мой. Не могу вынести ваших мольб и пойду к вам. Только мало вас пришло. Мало пришло просить прощения у меня за грехи ваши. Пойду тогда, когда вас будет не меньше чем семьдесят семь, — сказал Иннокентий и ушел в келью. И больше не вышел к ним.

Женщины, словно безумные, выскочили со двора и побежали, рыдая, в порт, откуда уехали в Архангельск. В Липецкое полетели тревожные телеграммы. Они требовали ускорить выезд в Соловецкий монастырь нужного количества людей. Телеграммы летели одна за другой от женщин, от Марка и Иннокентия. В Липецком принимали телеграммы и поспешно отвечали. И вот наконец долгожданный ответ. Делегация из ста двадцати человек выехала в Архангельск. Возглавлял делегацию Герасим Мардарь. Вторая делегация — шестьсот человек — выехала в Архангельск вслед за первой и должна была встретить Иннокентия на материке.

Получив эти телеграммы, Иннокентий переправил на материк мироносиц, а брата Марка оставил при себе. Сердце сжималось в ожидании решающего дня. Воспоминания о Муромском омрачали перспективы бессарабской митры.

И вот наконец желанный и долгожданный день! На Соловецкий остров переправился Мардарь с паломниками. В воскресенье утром, когда Соловецкая обитель открыла ворота верующим, толпа паломников ворвалась во двор обители и, руководимая Марком, пошла прямо к келье Иннокентия.

— Осанна тебе, великий учитель! Осанна тебе, преотул чел маре! Мы пришли за тобой! Не бросай нас, иди с нами!

Иннокентий взволнованно, торопливо и путаясь говорил верующим:

— Дети мои, я всегда с вами. Уйдемте с этого нечестивого места.

К келье подлетела четверка лошадей, Иннокентий сел в повозку. Игумен бросился было останавливать, но Иннокентий был уже за оградой. За ним по дороге в порт с ревом двигалась вереница паломников.

Организованно, тихо вошли в порт, взошли на палубу. Пароход двинулся по зеленоватым водам прочь от дикого острова. На палубе началось богослужение, продолжавшееся до самого Архангельска. В Архангельске патруль окружил толпу, но выступил Иннокентий и сказал, что за революционные действия он сидел в Соловецком монастыре.

— И вот пришли ко мне мои духовные чада, чтобы забрать меня к себе.

Вид этих измученных крестьян, а также то, что к пристани из города двигалась еще большая толпа таких же оборванных, замученных и диких существ, помогли уладить дело, и толпы беспрепятственно двинулись по улицам города по направлению к вокзалу. Здесь некоторое время пререкались, пока начальник станции не дал вагоны на все семьсот сорок человек.