– Слушай, Петр, а кто бы Кузьму за золото порешить мог?

– Этого я не скажу. Может, не поделился с кем, а может, тайну знал или место нашел, где золотишко лежит.

– Если бы Кузьма место знал, его бы тихо хлопнули и закопали поглубже.

– Может, оно и так, – согласился Петр. Лукин взял бутылку, вылил остатки водки в пустой бокал и подал его Петру:

– Кого менты ищут? – Лукин спросил, глядя в глаза Петру.

Тот передернул плечами:

– Они уродов ищут, сатанистов. Какие, на хрен, сатанисты! Самые сатанисты – менты и есть.

– А если сами менты его, а?

– Нет, не похоже. Наших я всех знаю, они так не работают. Избить ни за что могут, а убивать не станут. Ты мужик хороший, – допив водку, сказал Петр, – если что, найди меня. Петра Кравца у вокзала каждая собака знает. Ты не смотри, что я сейчас обтрепанный, еще при Советах я тут гремел, всех в руках держал, боялись меня как огня. Сейчас другие времена, многое изменилось, не по понятиям живут, закон не блюдут. А раньше хорошо было.

– Если что понадобится, найду, – Самсон Ильич промокнул губы носовым платком и важно, вразвалочку покинул пивную.

Петр Кравец проводил его завистливым взглядом. И было в его глазах нескрываемое почтение к заезжему немолодому мужчине. “Он своего не упустит, – подумал Кравец, – до правды докопается. Мягко стелет на словах, но резать, если что, по живому будет, и рука не дрогнет. Упаси Бог, попасться на его пути! Расшибет, кишки выпустит, голову отрежет, даже глазом не моргнет!"

Сунув руки в карманы светлого плаща, надвинув на глаза кепку, Лукин пошел от вокзала к гостинице. Он пытался переварить информацию, полученную от случайного собутыльника. Информация была безрадостная. Если уж в пивнухе говорят о том, что Кузьма нашел золото, значит, об этом каждая собака в городе знает и ментам это известно. Но кто же Пацука порешил? Кузьма ведь сам позвонил, сказал, что оклад у него. Настоящую цену оклада в Борисове навряд ли кто знает, хотя.., тут и за сотню баксов жизни могут лишить.

"Могут, – сам себе сказал Лукин. – Но не таким же способом! Смерть Кузьмы – это казнь, показательное убийство. Возможно, кто-то хотел запугать других, чтобы им неповадно было. Кто же этот знаток, безжалостный и жестокий? Вот бы его высчитать! Я бы с ним договорился. А если бы договориться не получилось, то мои ребята договорились бы с ним по-другому. Оклад… Большие деньги, целое состояние. Павел Изотович оклад ждет, а с чем я к нему приеду, с пустыми руками предстану? Он мне этого не простит. Я ему пообещал, поклялся, что оклад достану. Будь ты неладен, Кузьма, не мог язык за зубами подержать! В Москву ездил… Даже последний урка и тот знает, что ты в Москву золото возил. Эх, надо было вместе с тобой ехать, уж я бы развернулся. Лежал бы оклад в сейфе у Изотовича, а я был бы далеко и при бабках. И плевал бы на все и на всех”.

В гостинице Лукина уже ждали. В двухместном номере в углу стояли три пары новеньких сапог, две лопаты и лежала военная камуфляжная форма.

– Вы бы еще автоматов накупили! Попроще чего-нибудь нельзя было найти? Охранники смутились:

– Самсон Ильич, мы как лучше хотели. Куртки больно яркие продавались – красные, желтые, куда в них? В камуфляже сподручнее.

– Может, вы и правы.

Самсон Ильич примерил сапоги и куртку. Все оказалось впору. Взвесил в руках одну лопату.

– Придется, ребятки, завтра покопать немного.

– Могилу? – спросил один охранник.