– Вот‑вот. Я помещаю объявление в газете: «Брюс ищет Вокса для дополнительной работы. Звонить в нерабочее время».

– Этот тип и ты, вы связаны общей пуповиной.

– А ты заматываешься собственной пуповиной. Своего рода онанизм.

– Слушай меня. Вы связаны пуповиной, потому что в глубине души ты считаешь, как и он, что все они– шлюхи.

– Не суди всех по себе, дружок. У меня не было проблем с мамой, а если я влип с Тессой, то на этом не зациклился.

– На этом невозможно не зациклиться. Наконец, Брюс улыбнулся и обнял друга за плечи.

– Я не люблю выставлять напоказ свои чувства, Фред. Но я думаю, что самое главное– ей не удалось разрушить то хорошее, что есть между нами. Все очень просто.

– Алекс?

– Да?

– Бывает, что ты мечтаешь о ее смерти? Отвечай честно.

– Не о смерти. О том, что ей может предшествовать, – соврал Брюс– Я даю ей помучиться, а потом спасаю. Инстинкт полицейского.

– И это приносит облегчение?

– Не окончательное.

– Так как же ты держишься?

Брюс поднялся и сказал, глядя на окна Кастро:

– Я стараюсь не очень напиваться.

– Ага! И выкладываешься на работе.

– Да, работу свою я люблю.

– В конечном итоге ты простой парень, повезло тебе.

Брюс выждал минутку и сказал:

– Я могу тебе доверять в отношении кассеты, Фред?

– Мой шеф– вот тип, которому точно доверять нельзя.

– Ты ему ничего не скажешь. Когда придет время, я солью тебе всю информацию. Только тебе. Идет?

– А если он решит все слить? Это же вполне в его духе, не так ли?

–Кто? Вокс?

– Ну да. Одна женщина из этого дома мне сказала, что ночью был шум. Фонограмма «Запретных ночей». Это он поставил диск, да?

– Как мужик ты так себе, но журналист хороший, Фред.

– А что мне еще остается? Как, впрочем, и тебе, старина. Несмотря на твой стоический вид.

–Иди домой. Не советую попадаться на пути Матье Дельмона.

Брюс пересек бульвар, подняв руку в знак прощания, не оборачиваясь. Ему не хотелось, чтобы Гедж видел его лицо. Простой парень. Он швырнул сигарету в сливную решетку и подумал о ребенке, которого у них с Тессой никогда не будет. Он ни с кем не говорил об этом. Даже с Геджем. Иногда ему случалось думать о том, как все могло обернуться, роди она ему ребенка. Их ребенка. Он думал об этом с горечью, но без ненависти. Даже без ревности. Она жила своей жизнью, без него, она соблазняла других мужчин. Последним по времени был американец в расцвете лет. И при деньгах. Вот и все. Если порой он и мечтал о ней, то не потому, что хотел вернуть ее, в отличие от Геджа. Он просто хотел, чтобы она подробно, пункт за пунктом, рассказала ему, в чем ее тайна. Та магия, которую она носила в себе и благодаря которой он смог составить себе воспоминания из ничего. Несколько слов. Духи. Жест. Какая‑то мелочь. Такая бесплотная. Которую так трудно забыть. Может быть, если объяснить ее как следует, она могла бы раствориться.

Брюс, мне нужно с вами поговорить.

Начальник криминальной полиции подвел его к высокому среднему окну, выходившему на бульвар. Сдвинул на одну сторону двойные шторы, открыв вид на темный силуэт метромоста и на верхушку Эйфелевой башни вдалеке.

– Помните, что я говорил вам по поводу женщины‑приманки?

Брюс кивнул. Эта идея пришла в голову помощнику комиссара Клеману Леонару, а потом ее поддержал и развил судебный психиатр. Можно сказать, даже присвоил ее. Взять за основу официальную версию, предложенную прессе: Вокс реагирует на определенный тип голоса.