Соломон нашел альбиноса на кухне. Тот сидел на высоком табурете, поставив ноги в тапочках на перекладину. Перед ним лежала «Кроникл», развернутая на разделе объявлений о найме. Кухарка‑азиатка хлопотала у плиты в другом конце помещения. Соломон привлек внимание дворецкого и большим пальцем указал на переднюю часть дома. Коротышка соскочил с табурета и последовал за ним в прихожую.

Соломон достал из кармана пачку стодолларовых банкнот. Подал пять из них дворецкому, который после всего лишь секундного колебания взял их и, сложив, убрал в свой карман.

– Присмотри за ней, – сказал Соломон. – Может, удастся уложить ее в постель, пусть проспится. И перестань без конца подавать ей выпивку в середине дня.

– Она настаивает…

– Тогда хотя бы разбавляй. Дай ей возможность побороться.

Поджав губы, Чарльз кивнул.

– Я буду на связи, – сказал Соломон. – Она говорит о разводе. Здесь скоро будет дурдом.

Чарльз поднял тонкие брови:

– Да тут уж и так дурдом.

– Поверь мне. Это только начало.

Глава 15

С пассажирского сиденья неприметного серого «форда» Барт Логан наблюдал, как Соломон Гейдж шагает по ухоженному газону Майкла Шеффилда к лимузину. Соломон хмурился, почти сведя брови на переносице.

– Похоже, плохие новости, – обратился Барт к Лу Велаччи, развалившемуся за рулем и наполнявшему салон табачным «перегаром».

– Может, он подкатывался к жене, – сказал Велаччи. – Она, похоже, из тех, кто отошьет мужика так, что мало не покажется.

Барт покачал головой. Велаччи ни хрена не понимает.

– Не суди по себе о Соломоне. Он никогда не покусится на женщину из семьи. Он слишком преданный. Прямо святой Бернард. Впрочем, это к делу не относится. Дождись, когда лимузин двинется, и следуй за ним.

– Понял.

Велаччи выпрямился. Это был полный мужчина, и при малейшем движении его обтягивающая нейлоновая ветровка издавала шорох, похожий на шепот. Он потянулся к ключу зажигания.

– Рано еще, болван, – одернул Барт. – Подожди, пока они отъедут. Иначе услышат, что завелся двигатель.

– Да ничего они не услышат. Этот лимузин звуконепроницаемый. И смотрят они в другую сторону.

– Поверь мне. Этот сукин сын постоянно настороже.

Когда лимузин тронулся, Велаччи завел «форд» и отъехал от тротуара. Лимузин свернул за угол, похоже было, что он покидает район Си‑Клифф. Стекла были тонированные, но сквозь заднее стекло Барт различал очертания крупной головы Соломона.

– Он вроде говорит по телефону, – заметил Велаччи.

– Вероятно, звонит Дону. Докладывает.

– Почему ты так ненавидишь этого парня? Потому что он близок со стариком?

Барт не ответил, погруженный в размышления о том, что мог Соломон делать в доме Майкла, в то время как Майкл прорабатывал последние детали африканского проекта.

Тихий шофер, которого Барт недавно взял на жалованье, отзвонил ему из Си‑Клиффа. Услышав, что Соломон поехал к Майклу домой, главный охранник понял – что‑то случилось.

Лимузин свернул на Калифорния‑стрит и направился на восток. Барт напрягся, когда Велаччи проскочил на желтый свет, чтобы не отстать. Сзади истерично взревел клаксон.

– А можешь ты и их не упустить, и нас не угробить?

– Успокойся, – отозвался Велаччи. – Здесь все водилы – чайники. Ждут, пока зажжется желтый, пропускают пешеходов и надевают очки от бликов. Черт. Да они и недели у нас не протянули бы.

«У нас», то есть в Нью‑Йорке, и Велаччи никому не давал об этом забыть.