– Соломон Гейдж, собственной персоной!

Он обернулся и увидел идущую по коридору Грейс. Ее бледно‑голубой халат подметал пол, в одной руке она держала сигарету, в другой – бокал с мартини. Соломон подавил желание посмотреть на часы.

Шелковистые светлые волосы Грейс были зачесаны назад и закручены на затылке в узел, удерживаемый декоративной шпилькой.

Грейс Шеффилд всегда напоминала Соломону любимых актрис Альфреда Хичкока: Ким Новак, Дженет Ли, Грейс Келли. Светлые волосы, идеальная кожа, подтянутая фигура. Прекрасная дама, попавшая в капкан брака с распутным негодяем.

– Здравствуйте, Грейс. Как вы?

– Просто замечательно, милый. Еще чуть лучше, и меня можно будет упаковать в бутылку и продать.

Она сделала глубокую затяжку и пустила струю дыма к высокому потолку.

– Ты застал меня в разобранном состоянии. Я даже без макияжа.

– Вы всегда прекрасно выглядите, Грейс.

Она стрельнула в него глазами:

– Спасибо, Соломон. Ты просто молодец. Всегда найдешь правильные слова. Дон здорово тебя вышколил.

Соломон, и не подумав ей отвечать, указал на маски на стене:

– Новые.

Грейс состроила гримасу:

– Боже, просто ужас, правда? Майкл привез их черт‑те откуда и настоял, чтобы они висели здесь. Я думаю, он пытается отпугнуть гостей.

– Они африканские?

– Так он мне сказал. Из Нигера.

Соломон представил себе карту Африки. Где находился Нигер, он точно не помнил – вроде к северу от Нигерии и к югу от Ливии и Алжира.

– Майкл был в Африке?

Грейс сделала последнюю глубокую затяжку и бросила сигарету на мраморный пол.

– Раздави ее за меня, дорогой. Я босиком.

Должно быть, она пьянее, чем ему показалось поначалу. Соломон поднял тлеющий окурок и отнес его в пепельницу, стоявшую на маленьком столике.

– О, я не это имела в виду, – сказала Грейс. – Достаточно было затоптать его.

– Пол мог бы попортиться.

– А мне, извини за грубость, насрать. Я устала от этого дома. Я живу как в музее. Большую часть времени я одна, если не считать слуг. И все эти старые картины, статуи и прочие Майкловы сокровища таращатся на меня.

Она допила остатки вина. Соломон взял у Грейс бокал, прежде чем она бросила на пол и его.

– Спасибо, – сказала она, прислоняясь к Соломону. – Ты джентльмен. Может, хочешь выпить?

– Можно кофе.

Она слегка надула губки, показывая, что с ним скучно, а потом с улыбкой сказала:

– Идем на заднюю половину. Я скажу Чарльзу, чтобы принес тебе кофе.

Соломон пошел за ней, стараясь не смотреть на покачивающиеся под халатом бедра Грейс.

– Чарльз – новый дворецкий?

– Я наняла его на прошлой неделе после отъезда Майкла. Жду не дождусь, когда он вернется и обнаружит здесь белобрысого малютку евнуха. У него зуд в штанах начнется.

Соломон понадеялся, что Чарльз этого не слышит.

– Чарльз! – позвала Грейс. – Где ты, дорогой?! Чарльз!

Дворецкий тут же возник в дверях. Вид у него был хмурый, но Соломон не думал, чтобы Чарльз мог слышать, как приложила его Грейс. Скорее, она оторвала альбиноса от чего‑то важного. Чем это он занимался на кухне?

– Да?

– Соломон просит кофе. Принеси, пожалуйста, в солярий. И налей мне еще выпить, дорогуша.

Дворецкий коротко кивнул и исчез за дверями. Грейс оборвала свой мелодичный смех и сказала:

– О да, Майклу этот парень понравится .

Соломон прошел следом за ней в солярий. Задняя стена практически вся была стеклянной, за ней открывался отличный вид на мост «Золотые Ворота» и темную воду, подернутую зыбью в том месте, где океан встречался с заливом.