— Как похож на Мориса Шевалье! — шепнула она на ухо Лорану.

— Это он и есть. А там, в глубине, Саша Гитри. За соседним столиком красавица Мари Марке.

Метрдотель протянул им меню.

— Чего бы ты хотела поесть?

— Мне все равно. Уверена, здесь все вкусно. Выбери и для меня.

Когда заказ был сделан, подошел официант.

— Что вы желаете пить, месье?

— Шампанское! — воскликнула Леа.

— Вы слышали? Мадемуазель хочет шампанского.

Шампанское принесли быстро.

— Выпьем за нас, — подняв бокал, предложила Леа.

— За нас и тех, кого мы любим, — добавил Лоран.

Глядя друг на друга, они молча выпили.

Леа расцветала под взглядом любимого человека. Сетка вуали придавала оттенок таинственности ее своевольному личику, больше чувственности — ее влажному рту. Взгляд Лорана она ощущала, словно ласку, и с расчетливым кокетством подняла вуаль, полностью открыв лицо.

— Как же ты хороша!

На этот взволнованный возглас Леа ответила торжествующим смехом. Лоран сжал лежавшие на белой скатерти ладони. Это движение заставило ее вздрогнуть, как если бы его пальцы сомкнулись на ее руках. Движением, сохранившимся у нее с детства, но поразительно чувственным в этих обстоятельствах, она указательным пальцем и мизинцем сжала нижнюю губу.

— Прекрати.

Пальцы повисли в воздухе, а Леа состроила нарочито удивленную гримаску. От объяснений Лорана спасло появление официанта с блюдами, на которые проголодавшаяся Леа жадно набросилась. В два счета с копченой лососиной было покончено.

— Гм, как вкусно!

И без всякого перехода продолжала:

— Ты думаешь, война вскоре возобновится?

Вопрос так ошеломил его своей неожиданностью, что Лоран чуть было не опрокинул рюмку.

— Да, я должен вернуться в свой полк.

Глядя на Лорана расширившимися глазами и чувствуя остановившееся вмиг сердце, Леа спросила:

— Когда?

— Послезавтра.

— Куда?

— Под Седан.

— Ты сказал Камилле?

— Все не хватает смелости.

Едва притронувшись к следующему блюду, Леа выпила несколько бокалов шампанского. Постепенно исчезли образы убитого или раненого Лорана. Хмельная эйфория придала иное направление ее мыслям.

— Поговорим о другом, ладно? — предложила она, положив ладонь на его пальцы.

— Ты права. К чему омрачать последние мгновения счастья и покоя? В самые тяжелые минуты буду вспоминать твой прекрасный образ розово-черной дамы.

Положив подбородок на ладонь, Леа с полуприкрытыми глазами подалась вперед.

— Ты же видишь, что любишь меня.

Лицо Лорана вспыхнуло от юношеской застенчивости.

— Не отрицай, я это чувствую. Нет! Помолчи, дай мне сказать. Ты наговорил бы одних глупостей. Я люблю тебя, Лоран. Я полюбила тебя даже больше с того дня, когда тебе в этом призналась. Я обручилась с Клодом, чтобы отомстить, чтобы причинить тебе боль. К счастью, он… Нет, этого я не хотела сказать. Я хотела сказать, что опять свободна.

— Ты забываешь, что я — нет.

— Верно. Но ты же любишь меня.

— Неправда. Но даже если бы и так, неужели ты считаешь меня мерзавцем, способным бросить Камиллу? Особенно…

— Особенно?

— Да это же дорогой д'Аржила!

— Тавернье! Как вы поживаете?

Он был потрясающе элегантен. «Настоящий выскочка», — обманывая саму себя, подумала Леа, увидев перед собой высокую фигуру в безупречно скроенном костюме мышиного цвета.