– Некогда, дай машину на полчаса.

– За-а-бирай…

Больше слушать и смотреть я не решился, боясь быть насильно или добровольно втянутым в этот клубок человеческих тел.

Тузика я застал за некрасивым занятием. Через бинокль он разглядывал барахтающуюся на пляже парочку.

– Уважаешь? – насмешливо спросил я.

– Да нет, просто делать нечего.

– Твой хозяин мне машину на полчаса дал.

– Ну и езжай.

– Я не умею, свози, тут недалеко.

– Делать мне нечего. Ну да ладно, поехали.

Мне повезло: и на первом и на втором посту ГАИ дежурили те же бригады. Но, к моему великому сожалению; они не помнили одиноко идущего верзилу в тот день, первого августа.

– Поехали назад, – велел я водителю. – Тебя как зовут?

– Тузубай.

– А почему Тузиком кличут?

– Делать нечего.

– Тузубай, а для чего ты замочил Гену?

– …?

– Ага, когда ты возвращался к хозяину, то по дороге встретил Гену. Он попросил тебя отвезти его в город, а ты по пути его и пришил. Где труп?

– Что мне, делать нечего?..

– Шутка. Тузик, ты пляж разглядывал?

– Ну и что?

– Это хорошо. Скажи, от трактира вниз есть тропинка?

– Ну есть, только ей редко кто пользуется. Она крутая. Минут десять спускаться надо. Иногда хозяйка искупаться сходит, или из пляжников кто за «Фантой» приползет. Но тоже редко. Бар дорогой.

– А мог бы по ней идти Гена?

– Но он же в сиську был, шею б поломал. Ты сам прикинь, поймешь.

Прикидывая и матерясь, я улиткой полз по крутому склону тропинки, цепляясь за сучья, ветки и корневища. Пройти по ней даже трезвому человеку было непросто, что уж говорить о Длинном Гене, что, по свидетельству многих очевидцев, был пьян вдрызг.

Спускаясь, я размышлял. Но лучше бы я этого не делал. Запнувшись о коварную корягу, я полетел куда-то вниз. К черту на рога.

Очнулся я оттого, что в моем затылке прочно торчит огромный раскаленный гвоздь. А перед глазами плывет вибрирующая мутно-серая пелена. Кажется, такая атмосфера висит в приемной у Сатаны. И похоже, аудиенция вот-вот начнется.

Но рано я понадеялся. Постепенно туман развеялся, и прямо перед носом я сфокусировал красивый позолоченный колпачок дорогой авторучки. Как он сюда попал? И не мираж ли это? Я попробовал протянуть к нему руку и опять улетел в небытие.

Когда за мной пришли, я был уже в сознании. Тузик хотел тут же перевернуть меня на спину, но, услышав мой тихий мат, оставил в покое.

– Что же делать? – только и спросил он.

– Слушай сюда, – негромко, но внятно приказал я. – Поднимайся наверх, сооруди носилки. Возьми целлофановый пакет и пинцет. Потом подгони машину на пляж. Спускать меня будет легче, чем поднимать. А ты, Григорий, попробуй усадить меня на задницу. Очень больно лежать ногами вверх.

Перевернув, он кое-как придал мне сидячее положение. Во время этой процедуры меня вырвало – боль была адской. Я едва балансировал на грани новой потери сознания, зная, что это может закончиться печально. И все-таки я победил. Дождался Тузика с носилками и его долговязым шефом. Слава Богу, оценив обстановку, он вопросов не задавал, а попытался сразу водрузить меня на носилки.

– Подождите, – остановил я их, – где пинцет и пакет?

– Здесь, все принесли.

– Хорошо. Возле моей правой ноги лежит авторучка. Тузик, возьми ее пинцетом, не касаясь руками и аккуратно положи в пакетик. Хорошо. Теперь завяжи его, но воздух не спускай.