Сама я кончила сельхозакадемию, но не работала по профессии, а преподавала в школе ботанику, биологию и зоологию.
— Как зовут вашу малышку?
— Наташей… так же, как и меня, — добавила она, слегка покраснев.
— Ну, а меня можете звать Владимиром. Знаете, у меня есть предложение… — Я кратко описал ей наше положение.
— Так это замечательно! — обрадовалась она. — Я, хотя и не работала агрономом, но кое‑что понимаю в сельском хозяйстве и буду вам полезна. Во всяком случае, не стану есть хлеб даром.
— Вот и договорились!
Вскоре мы попали в плотную колонну машин. Особенно трудно было пробраться по мосту через реку. На выезде к машине подскочили три молодчика и стали рвать дверцу. Но, когда я показал автомат, их как ветром сдуло.
Чтобы не проезжать очередной населенный пункт, я свернул на проселочную дорогу. Помню, что ехал через какие‑то села. В одном из них остановился у крайнего Дома, рассчитывая узнать, как ехать дальше, но из окна выглянул ствол ружья и по кузову шарахнуло картечью.
Начинало смеркаться, когда я снова выехал на шоссе. Теперь поток машин двигался мне навстречу. Машины были в основном с пригорскими номерами. Значит в Пригорске то же самое.
За спиной послышался плач ребенка и тихий шепот Наташи. Я обернулся:
— Дочка, видно, проголодалась?
— Да, наши продукты уехали вместе с машиной…
— Под сиденьем в сумке вы найдете все необходимое. Я просто не хочу останавливаться. Там, в сумке бутылка со спиртом. Перед тем как есть, хорошо протрите руки себе и дочке.
— А вы все предусмотрели…
— Всего не предусмотришь! — ответил я, резко сворачивая на обочину.
Навстречу на большой скорости мчался военный ЗИЛ. Еще секунду и он смял бы нашу машину как яичную скорлупу. ЗИЛ с шумом промчался мимо, едва не задев бортом мой УАЗик.
Вскоре поток машин уменьшился. В Пригорск мы въехали глубокой ночью. Фонари не горели. Темные окна домов говорили о том, что и здесь нет электроэнергии. Пришлось включить дальний свет.
Объехав «розу», я свернул на окраинную улицу, не рискуя ехать через центр. На вершине холма я остановил машину и вышел. Странно, непривычно выглядел родной город сейчас, с этой самой верхней точки. Глухая темнота. Тишина иногда прерывалась выстрелами, звоном разбиваемых стекол, криками. Временами темноту прорезали фары проезжающих автомашин.
Я снова сел в машину и спустился вниз до Люблинской. Здесь было совсем тихо. По‑видимому, основные события развертывались в центре города, откуда доносились выстрелы и крики.
Мой дом, по сегодняшним меркам, находился в неприятном соседстве: рядом с мединститутом, у инфекционной больницы. Подъехав к нему, я остановился и всмотрелся в окна своей квартиры. В гостиной, сквозь занавеску слабо пробивался свет. Возможно от свечи или карманного фонаря. Я облегченно вздохнул.
Ворота во двор были открыты. Я загнал в него УАЗик и, захватив оружие, вышел из кабины, помог выйти Наташе.
Глава III
В ГОРОДЕ
Картина, представшая перед нами в моей квартире, была весьма живописная: заставленный бутылками стол, свеча, вставленная в горлышко одной из них, спящий за столом Николай с недопитым стаканом коньяка в руках, Юрка лежал на диване в объятиях какой‑то полуголой девицы.
Я повернулся к Наташе и развел руками. Она только вымученно улыбнулась.
— Сейчас я вас устрою, — пообещал я. — Поскольку эти оболтусы здесь, то их комната свободна.
Однако на Юркиной кровати кто‑то спал. Я подошел поближе и вздрогнул от неожиданности. Это был Фантомас, в миру Александр Иванович Паскевич, мой старинный друг и сокурсник, блестящий хирург‑травматолог, трижды женатый и трижды разведенный, сложный конгломерат достоинств и пороков. |