— Деньги должна работать. — Я вспомнил фразу, явно придуманную кем-то до меня. — Это все?

— Какой жа-а-адный юноша, — протянул Костя нарочито старческим и скрипучим голосом. — Нет, это не все, есть еще что-то по мелочи и не по мелочи, но дальше без Колычева я бессилен. Ты мне скажешь, что конкретно тебя интересует?

— Конкретно меня интересует, что конкретно из всего этого принадлежит конкретно мне. — Я посмотрел брату в глаза. — Грубо говоря, система наследования…

— По старшинству, как и во всех цивилизованных странах. — Костя снова заулыбался и подался вперед — похоже, разговор начал занимать его всерьез. — То есть, все мне любимому… Почти все. Умный человек никогда не станет складывать яйца в одну корзину. И даже без завещания деда ты уже формально владеешь кое-какими капиталами, акциями, землями и так далее. Их немного, но на безбедную жизнь хватит. — Костя усмехнулся. — Даже если ты каким-то непостижимым образом испортишь отношения со всем семейством разом.

— Формально? — Я зацепился за не до конца понятное слово. — Что это значит?

— Это значит, что до твоего совершеннолетия, которое, кстати, наступит через полгода, твоим имуществом распоряжается опекун.

— То есть — ты? — наугад бросил я.

— То есть — я. Конечно же, если не передумает дедушка — пока главный все-таки он. — Костя вдруг наморщил лоб. — Сань, я не понимаю — что за вопросы? Тебе… не хватает чего то?

— Главным образом — понимания, как это все работает. — Я пожал плечами. — И степень моего в этом участия. Но теперь стало яснее, спасибо.

— Да не за что! — Костя махнул рукой. — Ты не волнуйся, мы же одна семья. Пока я при делах — обещаю, нуждаться никто и ни в чем не будет… А я помирать пока вроде не собираюсь.

В глазах брата заплясали веселые искорки, и мне в момент полегчало. Серьезный разговор будто покрыл все тонкой корочкой льда — но она тут же растаяла. А я вдруг почувствовал себя не взрослым и вдумчивым князем Горчаковым-младшим, а обычным парнем.

У которого самый крутой в мире старший брат.

— Да ладно помирать — дед сам нас всех переживет. — Я вытянул ноги и чуть сполз в кресле. — Ты не думай, я на твои пироги не замахиваюсь. Просто хочу быть полезным семье, а не просто недорослем, у которого одни развлечения.

— Хочешь попробовать себя в… управлении? — Костя прищурил один глаз. — По-хорошему бы тебе сначала лицей закончить, а потом уже… но почему нет?

Он явно хотел сказать что-то еще, но вдруг смолк и нахмурился, явно прислушиваясь. Звук с улицы — на дороге, со стороны ворот — донесся только через несколько секунд, но почувствовали мы что-то раньше. И почти одновременно.

— «Чайка». Или «Волга» двадцать четвертая. — Костя, как всегда, безошибочно определил шум мотора по звуку. — Никак, гости пожаловали.

— Мишка?

— Мишке рановато. — Костя взглянул на часы на стене. — Их в такую рань из казармы не выпустят.

— М-да, — вздохнул я. — Тогда у меня плохое предчувствие.

— Если честно — у меня тоже.

— Что поделаешь. — Я оттолкнулся от подлокотников, с сожалением покидая мягкое и уютное кресло. — Пошли, посмотрим.

Костя поднялся чуть позже меня, но сразу ускорил шаг и вышел на улицу первым.