Кзуму трясло от ярости. Кулаки отяжелели, стали твердыми, как ядра.

— Предъяви свой пропуск.

Кзума вынул пропуск, протянул полицейскому. Тот долго изучал его, потом вернул.

Кзума поднял беглеца. Толпа раздвинулась, пропуская их. Первым шел доктор, за ним Кзума. Открыв дверцу машины, доктор вместе с Кзумой бережно уложили беглеца на заднее сиденье.

— Не могли бы вы поехать со мной — в одиночку мне не вынести его из машины.

Кзума кивнул.

— Садитесь рядом с ним и придерживайте, чтобы он не зашиб руку.

Доктор захлопнул дверцу, включил мотор. Прежде чем тронуться, он обернулся, следом за ним обернулся и Кзума. Двое полицейских с дубинками разгоняли толпу, люди разбегались кто куда. Только пожилой полицейский стоял на том же месте, и на лице его по-прежнему были написаны скука, усталость.

Машина медленно, плавно тронулась. Доктор достал сигарету, передал пачку Кзуме.

— Как вас зовут?

— Кзума.

— Давно вы приехали в город?

— Три месяца назад.

— Вот оно что.

Остаток пути они ехали молча.

Кзума то и дело переводил взгляд с человека на заднем сиденье на человека за рулем. И тот и другой африканцы, но до чего же они разные! Тот, что лежал радом с ним, не вызывал у Кзумы особого уважения. Таких, как он, здесь много — хоть пруд пруди. Они только и знают, что пить, драться и резаться в кости. Кзума нагляделся на них, он их насквозь видел. А вот такие, как тот, что за рулем, это совсем другой коленкор. Таких тут днем с огнем не сыскать. Даже белые, и те чувствовали разницу и обращались с ним иначе. Никто из тех, с кем Кзума сталкивался, не осмелился бы пойти против белых. А ведь доктор тоже черный.

Доктор остановил машину на другом конце Малайской слободы, вдвоем они внесли раненого в дом.

В дверях их встретила цветная женщина, такая светлокожая, что легко могла сойти за белую. Она и одета была тоже как белая. А до чего же красиво было в доме у доктора — еще красивей, чем у Рыжего. И полным-полно всяких интересных вещей — даже больше, чем у Рыжего.

Они внесли раненого в кабинет. Женщина помогла доктору снять пальто и надеть взамен другое, белое, из тонкого материала.

Споро, ловко, бережно доктор обработал перелом. Женщина ни на минуту не отходила от него, подавала всякие инструменты, помогала, разговаривала. Кзума, присев на низкий стульчик, любовался их слаженной работой. Не исключено, что это докторова жена, подумалось ему.

Когда они кончили бинтовать перелом, доктор помыл руки, женщина чмокнула его в щеку, и тут Кзума окончательно уверился, что она докторова жена.

— Готово! — сказал доктор, улыбнувшись Кзуме.

Улыбнулась и женщина. Пожалуй, мне пора идти, решил Кзума, но тут в кабинет пришла черная женщина, принесла какое-то снадобье в стакане и заставила беглеца выпить. Беглец тут же привстал на кушетке.

— Спасибо вам, доктор, — сказал он. — А нельзя ли мне уйти?

— Что вы, как можно? Я же сказал полицейскому, чтобы они возвращались через час. Оки вряд ли придут, но на всякий случай надо подождать. Так что, пока суд да дело, ложитесь и набирайтесь сил.

— Но меня же арестуют.

— Пусть только попробуют — тогда я подам на них в суд за оскорбление личности. А отпусти я вас, мне не миновать неприятностей.

Беглец на это ничего не ответил, только обвел взглядом комнату.

— Кзума, не могли бы вы тоже подождать, мне нужен свидетель. А вы все видели.

Кзума кивнул.

Цветная женщина накрыла раненого одеялом.

— Пойдем выпьем чаю, Кзума, — сказал доктор.

И они вышли. В соседней комнате горел жаркий огонь.