Когда страсть отпустила их, Элиза, склонив голову ему на плечо, ласково поглаживала бугры мышц. Кзума держал ее бережно, как держат цветок.

— Ты почему так долго пропадал? — спросила она.

— Ты меня отвергла.

— Это неправда. Не из-за этого. Я тебя тогда обидела.

— Да нет же.

— Нет, обидела. Потом, когда я вернулась, мне так хотелось, чтобы ты сделал меня своей.

— Тебе хотелось… Так почему же?..

Элиза тихо засмеялась.

— Лия верно говорит: ты совсем не понимаешь людей.

— Почему ты хотела стать моей?

— Какой ты глупый! Хотела тебя, вот почему.

— Люблю тебя.

— Знаю.

— С первого взгляда полюбил.

Она нарисовала пальцем кружок на его груди.

— А ты это знала?

— Не гожусь я для тебя, Кзума.

— Что за чушь?

— Нет, правда. В меня вселился бес, он хочет жить такой жизнью, которая мне недоступна.

— Какая ты красивая!

— До чего мне приятно, когда ты так говоришь.

— Но ты и правда красивая.

— Люблю тебя, Кзума.

И она еще теснее прижалась к нему и заснула.

Кзума проснулся от крепкого мирного сна. Протянул руку, ища Элизу. Всю ночь перед тем он чувствовал, что она здесь, рядом с ним. Слегка пошевелилась. Вздохнула, что-то пролепетала. Прижимась поближе. Он спал, а все эти мелочи подтверждали се присутствие. И от этого сон был крепок и отраден.

Среди ночи он один раз проснулся и прислушался к ее ровному дыханию. Сердце его залила тогда великая нежность, желание защитить, и он укрыл ее уверенным, мягким движением матери, укрывающей беззащитного ребенка.

Теперь он нащупал только подушку. Он сел, сон разом растаял. Ее не было. Ни в постели, ни в комнате. Может, вышла заварить чай, подумал он. Но знал, что не в этом дело. Место, где она спали, было холодное. Наверное, она ушла давно. Сам не понимая, как и почему, он знал, что ока ушла и не вернется.

Он встал и оделся.

На улице светило солнце, но это было холодное, никчемное солнце, неспособное разогнать режущий холод воздуха.

— Доброе утро, Кзума, — окликнула его Опора. — Спал хорошо?

— Очень, — ответил. — А ты?

— А я как раз несу тебе кофе, — крикнула Мейзи в окно кухни.

— Спасибо. Сейчас приду возьму.

Он умылся под краном во дворе. Холодная вода больно жалила.

— Здесь есть горячая вода, — крикнула Мейзи.

— Я уже умылся, — ответил он.

Мейзи рассмеялась. Голос ее был радостным, как летнее утро. Кзума улыбнулся и вошел в кухню.

— Выглядишь хорошо, — сказала Мейзи, и глаза ее смеялись.

— И чувствую себя хорошо, — отозвался он.

— И что это с тобой случилось? — спросила Опора. — Вечор был такой кислый, а сейчас готов выше себя прыгнуть, а?

— Может, и готов.

С долгим проникновенным взглядом Мейзи подала ему кружку кофе.

— Да, может, и правда готов, — сказала она.

— А где остальные?

— Элиза у себя в комнате, — сказала Мейзи.

— Лия пошла выяснять, кто это нас выдает, — сказала Опора.

Кзума выпил кофе до дна и поставил кружку.

— Еще хочешь?

— Нет.

— Она спит?

— Нет.

Кзума шагнул к двери.

— Не ходи, — сказала Мейзи.