Хотя... эти силы сами себя привлекли как минимум три года назад. И, в отличие от всех остальных, которые будут участвовать в начинающейся партии, они уже делом доказали, что не желают забираться на трон Нарунгов.

Маг воздуха начал без предисловий:

– Рек, кто из моей любимой банды прогульщиков сейчас с вами?

Целитель даже глазом не моргнул:

– Урр, Варлоу, Маньяк и ди Руж. Ну и Шаниль, разумеется.

– Сойдет. Хватайте их всех и портируйтесь к резиденции ди Шеноэ. Встретимся через пять минут на парадной лестнице. – Раньше не получится. Ему еще надо заскочить в лабораторию, посмотреть, есть ли там что‑нибудь из быстродействующей отравы, которой принято развлекаться в среде современной «янтарной» молодежи...

Врачеватель с мечом в ответ на столь неожиданные инструкции лишь слегка приподнял брови. Тэйон улыбнулся. Тоже слегка:

– Поторопитесь, пожалуйста. Мы должны успеть осчастливить своим присутствием один занятный дипломатический прием...

В ворохе бумаг на столе Тэйон нашел свернутое в трубочку и запечатанное знаком огня приглашение посетить резиденцию ди Шеноэ. Полученное еще в прошлом сезоне, оно так и осталось валяться, позабытое и ненужное. Подобные свитки ему периодически отправляли многие, желавшие заручиться поддержкой одного из самых могущественных магов в городе. К счастью, не все догадывались дезактивировать пропуск, после того как приглашения оказывались проигнорированы.

Магистр Алория рассмотрел на свет содержание одной из бутылочек, во множестве раскиданных у него на коленях. Тэйон отнюдь не считал себя утонченным знатоком языка ароматов, максимум, на что хватало его способностей, – уловить по изменению запаха смену эмоций находящегося рядом человека. Конечно, у представителей тотемных кланов обоняние развито довольно неплохо, но соколу трудно тягаться в этом с теми же волками. Сам мастер ветров из всех органов чувств ориентировался прежде всего на кинестетику. Малейшие изменения в составе, температуре и вибрации соприкасающегося с кожей воздуха считывались им как книга. Движения, изменения позы, мимика говорили о собеседнике больше, чем глубинное сканирование мыслей. Однако при этом маг отнюдь не склонен был недооценивать ту роль, которую во взаимодействии людей играли запахи.

Вот почему он испытал настоящий шок, оказавшись в рамках совершенно тупой в отношении ароматов лаэссэйской культуры. Создавалось впечатление, что обитатели вечного города, вовсю пользовавшиеся благовониями и различными видами магических курений, совершенно не понимали, что из всех органов чувств обоняние наиболее тесно связано с эмоциями. Запах влиял на мнения, мысли, поведение собеседника, и как этого можно было не учитывать, оставалось для магистра загадкой.

Что, впрочем, отнюдь не мешало ему использовать их близорукость к своей выгоде.

Маг откупорил пузырек, провел над ним ладонью по направлению к себе. Пахло сладким и гнойным. Ну уж нет, пить он эту дрянь точно не будет, даже ради самой благородной цели.

Не скрывая гримасы отвращения, Тэйон вылил вонючую гадость себе на воротник и на волосы. Даже от запаха его повело, кресло пару раз неуверенно качнулось в разные стороны, но голова тут же прояснилась. Одурманить мага было куда сложнее, чем обычного человека, а он выбрал жутко вонючее, но довольно слабо действующее средство.

Маг подлетел к камину, остановился опасно близко от ярко пылающего огня. Не оборачиваясь, бросил безмолвно наблюдавшей за этими приготовлениями Таш:

– Где‑нибудь через полчаса вызовите городскую гвардию и магов магистрата и направьте их к резиденции ди Шеноэ. – Помолчав, спросил: – Моя лэри, страж юго‑запада имеет отношение к попытке уничтожить Вашу экспедицию?

– У нас нет доказательств.

Тэйон молчал. Он спросил не об этом.