Джулия усмехнулась:

— О, полицейская жестокость, как же, наслышана.

— Я серьезно. Кстати, это нарушение правил с моей стороны. Я детектив третьей ступени. Руководящая должность.

— Ну что ж, в таком случае это твоя проблема. Надеюсь, вечером увидимся.

Джулия вышла и захлопнула дверцу. Босх подъехал к своему парковочному месту на стоянке и направился в сыскной отдел, стараясь не думать об осложнениях, которые, наверное, только что навлек на себя.

На стоянке, как Босх и надеялся, никого не было. Ему хотелось некоторое время побыть одному. Предстояло множество канцелярской работы, но он хотел пока не браться за нее, поразмыслить обо всех уликах и сведениях, собранных после обнаружения костей.

Сначала требовалось составить перечень задач. Нужно собрать в досье — синюю папку с документами по данному делу — все относящиеся к нему письменные сообщения. Выписать ордера на поиск документов о трепанациях черепа в местных больницах. Провести установленную компьютерную проверку всех проживающих неподалеку от места преступления на Уандерланд-авеню. А также просмотреть все сообщения по телефону, поступившие в участок после репортажей в средствах массовой информации о находке костей, и начать собирать сведения о пропавших без вести и убежавших из дома детях, которые могли бы соответствовать данным жертвы.

Босх понимал, что в одиночку за день с этим не управиться, но решил не отменять Эдгару выходной день. Его напарник, отец тринадцатилетнего мальчика, накануне был очень расстроен заключениями Голлиера, и Босх хотел, чтобы он побыл дома. Предстоящие дни обещали быть трудными и такими же печальными.

Составив перечень, Босх достал чашку из шкафа и направился в дежурное помещение за кофе. Самой маленькой купюрой у него оказалась пятидолларовая, но он положил ее в корзинку с кофейным фондом, не взяв сдачи. Решил, что выпьет за день больше своей доли.

— Знаешь, о чем говорят? — произнес кто-то за его спиной, когда он наполнял чашку.

Босх обернулся и увидел Манкевича, дежурного сержанта.

— О чем?

— Об охоте в заповеднике.

— Что же?

— Я тоже не знаю, потому и спросил.

Манкевич улыбнулся и подошел с чашкой к кофеварке.

Значит, слух уже разносится, подумал Босх. Сплетни и наговоры — особенно с сексуальным душком — распространялись в отделении со скоростью лесного пожара, поднимающегося по склону холма в августе.

— Ладно, сообщи мне, когда узнаешь, — произнес Босх, шагая к двери. — Такие сведения могут пригодиться.

— Непременно. Да, Гарри, вот еще что.

Босх оглянулся, ожидая от Манкевича нового выпада.

— Слушаю.

— Кончай ты заниматься шашнями и завершай свое дело. Мне осточертело, что моим ребятам приходится принимать все эти звонки.

Тон Манкевича был насмешливым. В его шутливости и сарказме была обоснованная жалоба на то, что подчиненные привязаны к месту сообщениями по телефону.

— Да, я знаю. Дельные сегодня были?

— Не могу сказать, придется тебе просмотреть все записи и прибегнуть к своим детективным хитростям, чтобы решить это.

— Хитростям?

— Вот именно. Да, у Си-эн-эн, видимо, не нашлось ничего интересного, и они запустили в эфир этот сюжет — хорошая видеозапись, бравые ребята на склоне холма с наспех сколоченными лестницами и ящичками с костями. Из-за этого теперь пошли междугородние звонки. Пока только из Топеки и Провиденса. Гарри, пока не завершишь дело, конца этому не будет. Мы все полагаемся на тебя.

Опять в его словах шутливость — и какой-то намек.

— Ладно, пущу в ход все свои хитрости.