– Забирайся туда! – приказала Оппия. И принялась стаскивать с Конана одежду. Киммериец слишком устал, чтобы сопротивляться. Он покорно дал себя раздеть и залез в ванну. С блаженным стоном он погрузился в горячую, курящуюся паром воду, доходившую ему до плеч.

– Окунись с головой!

Конан послушно нырнул. Когда он вынырнул на поверхность, жрица принялась тереть его голову грубой губкой. Конан морщился, когда женщина ненароком проводила по ранам. Однако понимал, что если раны промыть, то они заживут куда быстрее. Присев на край мраморной ванны, Оппия деловито принялась обрабатывать его плечи.

– Только не обольщайся, – предупредила она. – Я тебе не банная прислужница. Я бы послала к тебе кого-нибудь из аколитов на помощь, но не хочу, чтобы тебя видели в таком состоянии. Мне не нужно, чтобы тут мололи языками. Вообще-то ты нравишься мне как мужчина, но сейчас ты больше похож на послушного ребенка. Все-таки здорово тебя отделали. От синяков и порезов тело черное, как у кушита. А лицо так распухло, что, если бы не твоя черная грива да еще знакомая кираса, я бы тебя ни за что не узнала.

Она наклонилась вперед, чтобы обмыть губкой грудь Конана. Пока она была занята этим, он рассматривал ее. От пара тонкое ночное платье промокло и облепило ее, подчеркивая все детали ее фигуры, будто она была обнажена. Теперь ее груди выглядели куда более полными, нежели прежде, а живот, несмотря на тонкую талию, был красиво округлен. И что казалось абсолютно невозможным, лицо ее стало более широким, хотя при этом не потеряло красоты. Лицо Оппии смутно что-то напомнило Конану. Только он не мог понять, что именно.

– Я хочу, чтобы ты как можно скорее поправился, – сказала она. – Странные вещи здесь происходят, я начинаю бояться. Заклинания моего мужа вдруг обрели огромную силу. Я не знаю почему. Что-то во всем этом не то. Поэтому я хотела бы, чтобы рядом был сильный человек, на которого в случае чего можно было бы положиться. Даже я… – Тут она оборвала себя, возможно, боясь проговориться.

– Слушай, госпожа, спрятала бы ты меня на денек или два, – сказал Конан.

– И я буду как новенький. Тогда тебе не надо будет никого бояться.

– Подожди здесь, – сказала она, поднимаясь на ноги. И с этими словами Оппия вышла из ванной.

Конан расслабился в горячей воде, чувствуя, как боль оставляет тело. Через несколько минут Оппия вернулась, держа в руках большой кубок.

– Выпей, – приказала жрица. – Это разведенное вино с травами.

Конан взял кубок и выпил его содержимое. В первый раз он не боялся, что здесь ему поднесут наркотик или отраву. Оппия помогла киммерийцу досуха вытереться, после чего стала втирать какую-то мазь в его порезы и ссадины.

– Вот, – проговорила она, – все, что в настоящий момент нужно сделать. Теперь одевайся и возвращайся в комнату. Ты как, сможешь подняться по лестнице?

– Смогу, – сказал он. – Порой меня били куда сильнее.

– Время от времени я буду посылать послушников, чтобы проверить твое самочувствие. Если тебе что-нибудь потребуется, передашь через них.

– Благодарю тебя, – сказал Конан. – Кстати, Андолле может не понравиться, что ты купаешь в его собственной ванне простого наемника?

– Мой муж, – сказала она, – в последнее время слишком увлечен своими делами, чтобы обращать внимание на то, чем я занимаюсь.