– это мой тебе подарок ко дню рождения. Отец будет только рад, узнав, что именно ты его убил и что охота состоялась в твой день рождения.

– Кто эти люди, Тембидат? – внезапно спросил другой охотник из их компании. – Егеря твоего отца?

Харпириас поднял глаза. Трое крепких, угрюмого вида незнакомцев в красно‑лиловых ливреях вышли из леса на поляну, где возились с добычей охотники.

– Нет, – ответил Тембидат, и его голос снова стал странно напряженным, – это не отцовские егеря, а нашего соседа, принца Любовина.

– Вашего… соседа?.. – Харпириас запнулся.

Он вдруг вспомнил, с какого большого расстояния поразил синилиза, и на душе у него стало отчего‑то очень тревожно. Чьим же животным был этот синилиз?

Самый крупный и угрюмый из красно‑лиловых незнакомцев небрежным жестом приветствовал их и спросил:

– Вы, господа, случайно не видели… Ах да, очевидно, видели… – Его голос перешел в ворчание.

– .. Белого синилиза с алыми рогами, – закончил за него другой из подошедших.

На секунду воцарилось враждебное молчание. Трое с потемневшими лицами смотрели на распростертое на земле животное. Харпириас отложил разделочный нож и уставился на свои испачканные кровью руки, чувствуя, как в ушах нарастает рев, словно сквозь его череп несется бурный поток.

Тембидат наконец заговорил, и в его голосе прозвучали неуверенно‑вызывающие нотки:

– Вам, несомненно, известно, что это охотничьи угодья семьи герцога Кестира Халанкского, чьим сыном я являюсь. Мы сожалеем о смерти вашего животного, но если оно забрело через границу на наши земли, то у нас было полное право считать его своей законной добычей.

Как вам хорошо известно…

– Если оно забрело через границу, – произнес первый из егерей принца Любовина. – Если… Но этот синилиз, которого мы преследуем целый день, после того как он удрал из клетки, находился во владениях нашего принца, когда вы его убили.

– Во владениях… вашего… принца?.. – заикаясь повторил Тембидат.

– Несомненно. Смотрите: вон там, на дереве пингла, блестит пограничная отметка. Кровь синилиза видна на земле далеко за нею. Мы шли по кровавому следу до этого места. Вы можете, конечно, перенести животное через границу на землю герцога Кестира, если вам так хочется.

Но это ничего не меняет. Факт есть факт: когда вы его застрелили, он находился во владениях принца Любовина.

– Это правда? – чересчур резким от страха тоном обратился Харпириас к Тембидату – Здесь проходит граница владений твоего отца?

– Очевидно, да, – уныло пробормотал Тембидат.

– А это животное было единственным в своем роде, величайшим сокровищем коллекции принца Любовина, – сказал егерь. – Мы заявляем права на его мясо и шкуру; но ваше глупое браконьерство обойдется вам гораздо дороже.

Попомните мои слова, юные принцы.

Трое егерей взвалили синилиза на свои плечи и скрылись в глубине леса.

Харпириас стоял словно громом пораженный. Благодаря содержащимся в нем диковинкам парк редких животных принца Любовина стал легендой. А принц Любовин был человеком, не только обладавшим большой властью, несметным состоянием и высокородными предками – его род восходил к короналю лорду Вориаксу, старшему брату знаменитого Валентина, который был короналем, а затем понтифексом в смутное время пять веков назад, – но также пользовался славой человека мелочного и мстительного, не склонного легко прощать обиду.