Пока Коринаам передавал эти распоряжения, Харпириас выдвинул свой отряд вперед, на карниз, обращенный к метаморфам, и выстроил их в длинную шеренгу у самой скалы с энергометами наготове.

– Теперь, – сказал Харпириас метаморфу, – ты выйдешь на край выступа и оттуда обратишься к своим собратьям на вашем языке. От имени всех пиуриварских богов прикажи им немедленно покинуть территорию отиноров.

– Они не поймут ни слова из того, что я говорю.

– Весьма вероятно, что так и будет. И все‑таки сделай так, как я велю. Скажи им, что боги своей высшей мудростью отдали эту территорию неизменным – или как там ваши люди нас называют – и что все пиуривары сейчас же должны уйти отсюда.

– У нас нет богов именно в том смысле, в котором вы…

– У вас есть нечто, что вы считаете божеством. Призови его.

Коринаам вздохнул.

– Как пожелаете, принц.

– Должен также сообщить тебе, если ты еще этого не знаешь, что Эскенацо Марабауд свободно говорит на языке пиуриваров. – Насколько было известно Харпириасу, это была чистая ложь; но он сомневался, что

Коринаам разоблачит его обман. – Если он доложит мне, что ты меня предал и сказал не то, что я тебе велел, Коринаам, я собственными руками столкну тебя с этого карниза.

– Как я могу вас предать? – ледяным тоном ответил метаморф. – Я вам уже говорил, что эти создания не знакомы ни с одним цивилизованным языком.

– Да, так ты мне говорил. Но могу ли я быть уверенным, что это правда?

В глазах Коринаама вспыхнул гнев.

– Я здесь для того, чтобы выполнять ваши распоряжения, принц, и ни для чего больше.

Можете на это рассчитывать.

– Хорошо. Спасибо. А теперь, после того как ты произнесешь свою маленькую речь насчет воли пиуриварских богов, ты начнешь колдовать.

Придумаешь на ходу, как это сделать, – я знаю, ты это здорово умеешь.

Выкрикивай любую абракадабру, какая только придет тебе в голову.

Только делай это подобающе внушительным тоном, чтобы они восприняли твои слова как заклинания. И я хочу, чтобы при этом ты визжал, выл и плясал точно так, как это делали на наших глазах эйлилилалы, когда мы были тут в прошлый раз. Но в пять раз громче и яростней.

Коринаам задохнулся от изумления.

– Вы не можете всерьез приказать мне такое!

– Будет лучше, если ты воспримешь это всерьез.

– Вы слишком много от меня требуете. Это годится для клоуна, принц.

Вы что, принимаете меня за комедианта? Или за циркача из Непрерывного цирка в Дюлорне?

– Чтобы вопить и визжать, Коринаам, не надо быть театральным актером.

Просто вложи в представление все силы, какие у тебя есть, ничего не оставляй про запас и хорошенько ори и прыгай. Следишь за моей мыслью? Я хочу, чтобы ты их напугал. Да и себя тоже. Устрой такое представление, за которое любого посадили бы под замок, учини он что‑либо подобное на улицах Ни‑мойи. Понимаешь? Не время стесняться, Коринаам. Вложи в это всю душу. Или что там У тебя есть вместо нее.

– Но это унизительно, принц! То, что вы мне приказываете, идет вразрез с моим темпераментом, с моим характером, с самой целостностью моего существа!

– Официально принимаю к сведению твои возражения, – спокойно произнес

Харпириас. – Напоминаю тебе, что внизу, в поселении, тебя ждет алтарь, и если ты предпочитаешь отказаться от сотрудничества…

Коринаам злобно взглянул на него, но промолчал.

– И пока будешь колдовать, – продолжал Харпириас, – совершишь также несколько весьма впечатляющих превращений.