– Превращений?

– Да, превращений. Телесных метаморфоз.

Изменений формы. Всем известно, что пиуривары владеют такой способностью. Ты совершишь превращения. Весь свой репертуар, и даже то, чего никогда не проделывал раньше. Чем необычнее, тем лучше, понимаешь?

Я хочу, чтобы ты превратился в шесть разновидностей чудовища одновременно. Чтобы ты выглядел наводящим ужас демоном. Чтобы показал этим твоим родственникам, что ты непревзойденный мастер чародейства и колдовства, и что если они тебе не подчинятся, ты обрушишь на их головы все силы тьмы. Твоя задача – выглядеть самым устрашающим существом из всех известных на целой планете. Дьяволоподобным монстром. Самым жутким из всех кошмаров.

Глаза метаморфа горели от ярости.

– То, что вы от меня требуете, принц, – это…

– Сделай то, что тебе приказано.

– Повторяю, я не клоун. И не актер. И еще я не дикарь, принц. Вы хотите, чтобы я выл и вопил как безумный и, что еще хуже, превращался на глазах у всех – не только у них, но и у ваших людей, и у короля отиноров, – да я буду опозорен навеки.

– Давай, Коринаам. Время уходит.

– Принц, я прошу вас… я вас умоляю…

– Алтарь, Коринаам. Помни об алтаре. Приступай. Быстро, сейчас же!

Нет ничего позорного в том, чтобы выполнить свой долг. Твоя роль сегодня будет главной. Устрой для нас представление. Лучшее представление, на которое ты способен. Ты говорил, что эти люди вели себя подобно диким животным. Ну так покажи им то же самое, только в еще большей степени.

Веди себя как обезумевший дикарь. Будь в десять раз более диким зверем.

Играй так, словно от этого зависит твоя жизнь. Ты знаешь, так оно и есть на самом деле.

Коринаам ничего не ответил, но в брошенном им на Харпириаса взгляде горела такая ненависть, что, казалось, она могла бы растопить ледник.

Харпириас ответил любезной улыбкой и легонько подтолкнул метаморфа вперед, к краю карниза.

Выступающая вперед каменная площадка, на которой стоял Коринаам, была очень похожа на небольшую сцену. Эйлилилалы на противоположной стороне с любопытством зашевелились, когда разъяренный метаморф занял на ней свое место.

Некоторое время он молчал, глубоко дыша, уставившись под ноги. Затем поднял голову и вытянул вперед руки. Пару раз выбросил вперед пальцы и издал тихий жужжащий звук, едва различимый даже на этой стороне каньона.

– Громче, Коринаам, – приказал Харпириас. – Более яростно. Начинай совершать превращения.

– Принц, это смехотворно!

– Алтарь, Коринаам. Алтарь.

Метаморф кивнул. Снова вытянул руки. Внезапно контуры его тела заколебались, руки превратились в длинные, похожие на веревки щупальца, которые, казалось, сами по себе извивались, как разъяренные змеи.

Эйлилилалы зашевелились и переглянулись.

– Очень хорошо, – подбодрил его Харпириас. – Теперь произноси нараспев заклинания.

– Сейчас. Дайте мне еще минуту, хорошо?

Тело Коринаама продолжало изменяться. Плечи его расширялись и резко сжимались; кожа покрылась складками и шипами; ноги превратились в мохнатые колеса; руки, снова потеряв змеиную гибкость, становились булавами, копьями, длинными крюками.

– Деккерет! – внезапно крикнул он. – Тиеверас! Кинникен! Малибор!

Трайм!

Харпириас улыбнулся. Значит, метаморф все же знает кое‑что из истории! Это были имена короналей и понтифексов давних времен, и Коринаам произносил их нараспев, как заклинания!

– Хорошо, – пробормотал Харпириас. – Так и продолжай. Быстрее! Яростнее!

Но Коринаама уже не надо было подгонять.

Похоже, он отбросил всякое стеснение и полностью вошел в роль.