Айрис отперла свое жилище и молча принялась хлопотать над печуркой.

    Покуривая трубку, я наблюдал за ее тонкими руками и вслушивался в недалекий шелест прибоя. Во мне стояла тоска, глухая и непознаваемая – мне не хотелось ничего говорить, а только сидеть вот так вот на грубоватом табурете, вдыхая ароматный дым зелья, смешивающийся с запахами подброшенных в очаг трав. Когда я спрятал трубку, жрица поставила передо мной тарелку с горячими лепешками и плошку свежего масла. Я вытащил из кармана флягу.

    – Сегодня моя очередь угощать вас. Надеюсь, капля доброго вина не помешает будущему обряду?

    Айрис немного смутилась, по щекам девушки пробежала волна румянца. Она осторожно присела напротив меня и сама наполнила небольшие серебряные стаканчики, стоявшие до того на подоконнике.

    – Расскажите мне о себе, – вдруг попросила она.

    – О себе?.. – Я отхлебнул вина и потер подбородок. – Ну, как вы уже догадались, я родился очень далеко, за восточным океаном. В небольшой стране, жители которой имеют о Пеллии самое смутное представление. Моя страна горела в огне… и меня подобрал некий пеллийский вельможа, приплывший к нашим берегам с тайной миссией. А потом, когда он умер, я стал его наследником. Вот, собственно, и все.

    – Все? – Она недоуменно захлопала ресницами, и я вдруг подумал, что они похожи на крылья мохнатой черной бабочки… Эта мысль заставила меня нахмуриться, я поспешил сделать очередной глоток и потянулся за трубкой.

    – В сущности, да, – кивнул я, прячась за облаком дыма. – Моя история не очень типична, но я уже имел возможность убедиться в том, что в нашем мире случаются очень странные вещи. А вы? Что привело вас в этот храм?

    Айрис наклонила голову и принялась накручивать на палец блестящий черный локон.

    – Я была рождена жрицей, – тихо проговорила она.

    – Кажется, я уже слышал нечто подобное, – кивнул я. – Ваши жрицы дают некий обет… так?

    Она молча кивнула.

    – Но почему Ни-Эшер? Или это… как-то передается в таких случаях по наследству?

    – Мне необязательно было идти в храм… Мой отец, он был очень влиятельным человеком, он беспокоился о моей судьбе. Но потом я пришла сюда сама.

    – Сама? – Я чуть не поперхнулся дымом.

    – У меня был выбор, – просто сказала девушка.

    – Выбор? О небо… – зашипел я, сообразив, о чем она говорит. – До чего же это жестоко! Вы хотите сказать, что здесь… здесь лежит ваш сводный брат? А там, в столице, – умирает ваш отец?

    Она кивнула и закрыла глаза.

    – Простите мне мою бестактность, – выдавил я, отворачиваясь к окну. О боги, как я неуклюж…

    – Все в прошлом, – едва слышно прошептала жрица.

    Не раздумывая над тем, что я делаю, я рывком повернулся и осторожно положил свои пальцы на ее ладонь. Девушка подняла на меня глаза – в них стояло изумление. Несколько секунд мы сидели, словно две статуи, не дыша и не сводя друг с друга глаз, потом она мотнула головой и встала.