Он осмотрел тростник, стараясь выбрать наилучший путь.

— Какой знак следует мне ожидать?

— Крика черного дрозда.

— Госпожа, — чуть слышно произнес он. — Нет ли у вас знаний о колдовских заклинаниях, чтобы направить их сюда?

Искоса она так взглянула на него, что он смешался и быстро добавил:

— Если мне придется плыть, я могу утонуть или занемочь от простуды, оставив мою госпожу совсем без защиты.

Взгляд ее сиреневых глаз, казалось, прожжет дыру в его теле.

— Так ты боишься промокнуть? — насмешливым тоном произнесла она.

Ему это, однако, не показалось смешным.

— На мне моя единственная одежда, моя госпожа. Я не смогу сменить ее.

Она презрительно сложила губы.

— Так ты просто снимешь ее, и я отвернусь, раз ты такой скромный и стеснительный.

Он вспыхнул от смущения и почувствовал, как горячая волна покатилась по его телу. Она, кажется, тоже почувствовала его состояние, так как быстро отвела глаза в сторону и добавила:

— В нашем небольшом отряде ты, кажется, лучший по швырянию камней. Может, ты воспользуешься своим умением и забросишь камешек так, чтобы он упал за утками. Может быть, он заставит их подняться и последовать по направлению к берегу.

Рук подумал про себя, что даже слабое умение ворожить имело больше шансов, чем эта хитрость.

— Госпожа, может быть все-таки лучше ворожба? Ну, хотя бы самое слабое заклинание. Бог нас простит.

Она высоко подняла свои брови.

— Я вижу, что ты ведешь себя неподобающим образом только, когда это тебе удобно, рыцарь-монах.

— Не монах, — пробормотал Рук. Его стало раздражать это придуманное ею прозвище.

— А я не ведьма. — Она смотрела прямо в его глаза. — Я жду, когда ты будешь готов выполнить мои указания.

Рук стиснул зубы и двинулся по берегу, подобрав два камня, которые ему показались наиболее подходящими для этой цели — достаточно тяжелыми и одновременно плоскими, чтобы произвести большой всплеск на воде. Он пригнулся и двинулся в тростник, раздвигая его заросли по мере продвижения. Его ноги утопали в иле и грязи, и он старался тихо поднимать их, чтобы избежать чавкающих звуков.

Меланта в душе вполне разделяла нежелание Рука залезать в холодную воду, однако никогда бы не призналась ему в этом. К сожалению, у нее и вправду не было возможности обратиться к какому-либо волшебству или заклинаниям. И единственное, на что она могла рассчитывать, было ее искусство соколиной охоты и выучка Гринголета. Сокол был достаточно опытным, чтобы выждать, пока дичь не окажется над сушей, и только тогда атаковать ее. С другой стороны, утки, скорее всего, предпочтут лететь по ветру, а над рекой поток воздуха был наиболее сильным. Так что, если только они достаточно разумны или утомлены, они не покинут русла реки и не станут отклоняться к берегу. Однако, госпоже Судьбе было угодно послать сюда именно крякв — наиболее сильных и больших по размеру диких уток, уверенных в себе благодаря своим размерам и скорости лета. Именно это и давало надежду — они вполне могли решиться на бегство от сокола над землей. Тогда бы у них не оставалось шансов, так как в полете по прямой он мог обогнать любую другую птицу в этом Божьем мире.

Впрочем, и в этом случае шансы на конечный успех были все-таки невелики: было не ясно, как скоро сокол догонит дичь, и где он убьет ее. При обычной охоте это было бы не так уж важно, так как за ним следовал бы целый отряд из ловчих, сокольничих, слуг и охотничьих собак. Сама такая погоня была бы веселым спортивным событием, а результат охоты — убитая утка — не представлял особой ценности, так как намного больше внимания в этом случае уделяется птичьей «доблести», то есть тому, как летит сокол, как он атакует свою жертву… Сейчас же была настоящая охота.