— Ой! — пискнули оба, вжимаясь лопатками в промерзшую стену.

Из-под задравшихся козырьков вязаных шапок на Ирку смотрели… маленькие красные глазки над поросячьими пятачками на покрытых черной шерсткой мордочках.

«А под шапками наверняка рожки!» — сообразила Ирка. Вот почему запах знакомый. Еще бы не знакомый!

— Чертенята! — невольно выдохнула она.

— Ой! — снова пискнула парочка. Младший скорчился еще сильнее, зато старший вскочил и шагнул вперед, закрывая собой брата.

— Иди мимо, человек! — с решимостью отчаяния крикнул он. — Ты нас вообще видеть не можешь!

— Ну вижу же… — с кривой усмешкой процедила Хортица.

Чертенята, чтоб их папа-черт побрал! Самые настоящие! Младшему примерно лет пять, старшему — семь… Ухоженные, хорошо одетые, здоровенькие… А значит… Семь и пять лет назад где-то из человеческих семей исчезли младенцы, а на их место в колыбельки легли вот эти — подменыши! Тогда — больные, едва живые! И человеческие родители возились с ними, кормили, выхаживали, лечили… любили, думая, что это их собственные дети! А через два года лишились, когда их чертовы родители вернули выхоженных человеческой любовью чертенят домой! А люди искали пропавших детей, метались, плакали… не зная, что их настоящие дети пропали уже давно.

Что сталось с ними? Их бросили в лесу, на верную смерть? Сделали рабами старших чертей, заставляя прожить всю жизнь в боли, страхе, усталости? Отдали старым чертовкам, чтоб те воспитали из них новых чертей, — бывало и такое… В любом случае, пять лет… семь лет назад… Время, когда сама Ирка была еще ребенком. Когда не было у нее колдовской силы. И ничего не вернуть. Не спасти, не помочь, не защитить. Поздно. Человеческому миру те дети уже не принадлежат.

Зато подменыши сейчас здесь! В полной ее власти… Видеть Ирка себя не могла, но чувствовала, как глаза вновь начинают светиться зеленым.

— Так она ж ведьма, брат! Вот и видит! — по-детски неуклюже запрокидывая голову, чтобы козырек не наезжал на глаза, сказал младший. — Ты ро́бленная или ро́жденная? Лучше б ро́бленная, конечно, — рассудительно прошепелявил он. — А то ро́жденные нас совсем не слушаются.

— Вас обязательно надо слушаться? — недобро прошипела Ирка.

Черти, во всей красе! Единственное, что им надо, — власть над людьми! Даже таким маленьким.

Младший чертенок вдруг испуганно съежился, кажется, почувствовав гнев в ее голосе.

— Если ты ро́бленная, мы б тебя попросили нас к маме отвести, — жалобно проныл он. — Холодно очень… Ножки болят… — снова начал всхлипывать он. — Я к маме хочу! Я боюсь! Тут страшно! — и он окончательно ударился в рев — судорожно всхлипывая и вздрагивая всем телом. — Тут Хо-ортица бродит! Она нас съест!

— Кто? — мгновенно теряя весь запал, охнула Ирка Хортица.

— Ведьма Ирка Хортица — не знаешь, что ли? — презрительно бросил ей старший чертенок, присаживаясь рядом с братом и обнимая его за плечи. — Ну ты того… Не реви… Нету тут Хортицы, нету, успокойся! Спит она! Все люди спят, и она спит! — Он повернулся к Ирке и переспросил: — Правда ж, спит? Не может же она каждую ночь по улицам бродить? Город большой… Она нас не найдет, как думаешь? — Он с надеждой посмотрел на Ирку, и глаза его молили: успокой, пожалей, скажи, что страшная Хортица нас не тронет…

— Да чего она вам сделает — Хортица? — растерялась Ирка. — Вы же черти! То есть эти… хохлики… нельзя чертей поминать…

— Она чертям как раз и делает! — испуганно озираясь по сторонам, задушенно прошептал старший.