— Все равно, со стороны это выглядело превосходно.

— На то все и было рассчитано. Главное, чтобы со стороны все выглядело превосходно.

— Так, есть! — воскликнул Лейтон. — Ласалль Крюгер, полковник.

Он постучал по экрану ногтем. Тот же самый звонкий стук. Словно бутылка.

— У него были какие-то неприятности? — спросил Ричер.

— Пока что не могу сказать. А что, вы полагаете, в военной полиции на него должно быть досье?

— Что-то произошло, — уверенно заявил Ричер. — Сами подумайте, во время войны в Персидском заливе он служил в спецназе, а сейчас торчит в снабжении? Чем еще это можно объяснить?

Лейтон кивнул.

— Да, вероятно, он совершил какой-то дисциплинарный проступок. — Поводив мышкой, он щелкнул клавишей, переходя в другое меню. — Возможно, на это уйдет вся ночь.

Ричер усмехнулся.

— Вы хотите сказать, что не намерены показывать нам ничего лишнего.

Лейтон улыбнулся.

— В самую точку, дружище. Можете сколько угодно дубасить заключенных, но в компьютер вам заглядывать нельзя. Вы знаете, как у нас все строго.

— Можете не объяснять.

— Вы говорили про запасные колеса к «Виллисам», — вдруг спросила Харпер. — А нельзя ли установить, откуда была похищена защитная зеленая краска?

— Думаю, теоретически это возможно, — сказал Лейтон.

— В списке убийцы одиннадцать женщин, — продолжала Харпер. — Ищите примерно триста галлонов. Если вам удастся привязать Крюгера к краске, нам этого будет достаточно.

Лейтон кивнул.

— И даты, — добавила Харпер. — Убедитесь, что в те дни, когда были совершены убийства, этот Крюгер не находился на дежурстве. И еще, полагаю, нужно будет проверить, что хищения совершались именно там, где служили эти женщины. Тогда станет ясно, что они что-то видели.

Лейтон посмотрел на нее.

— Мое начальство за это меня просто расцелует, да? Крюгер — наш человек, но мне придется торчать всю ночь за компьютером, чтобы мы смогли передать его Бюро.

— Извините, но приоритеты юрисдикции, кажется, уже расставлены, разве не так? Убийство серьезнее хищений.

Лейтон кивнул, внезапно помрачнев.

— Да, подобно тому, как ножницы побеждают бумагу.

Ну, кажется, хватит любоваться домом. Стоя в темноте, уставившись на него под звуки чертового рояля, ты все равно ничего не добьешься. Поэтому ты отходишь от ограды, ныряешь в кусты и идешь на юго-восток, обратно к машине. Добираешься до нее, смахиваешь с одежды грязь, садишься за руль, заводишь двигатель и возвращаешься к перекрестку. Впереди вторая часть плана, и у тебя на нее около двадцати минут. Ты едешь вперед. В двух милях от перекрестка стоит небольшой торговый центр, слева от дороги. Старое одноэтажное здание в виде буквы П. В центре супермаркет, по обе стороны от него небольшие магазинчики. Некоторые из них заколочены и пустуют. Ты сворачиваешь на стоянку в дальнем конце центра и смотришь по сторонам. Находишь именно то, что нужно, третий магазинчик от супермаркета. У тебя не было никаких сомнений в том, что ты это найдешь, и все же ты торжествующе ударяешь кулаком по рулю и улыбаешься.

Затем ты разворачиваешься и медленно едешь по стоянке, и твоя улыбка умирает. Тебе это не нравится. Совсем не нравится. Здесь все просматривается насквозь. Прекрасный вид из витрин всех магазинчиков. Сейчас на стоянке царит полумрак, но ты думаешь о светлом времени суток. Поэтому ты объезжаешь вокруг ноги буквы П и улыбка возвращается на место. Здесь дополнительная полоса автостоянки, которая тянется вдоль глухой стены со служебными дверями.