— Одна из жертв украла краску, — задумчиво произнес Ричер. — А другая составила список?

Лейтон угрюмо кивнул.

— Уверяю, все именно так и обстоит. Можете не сомневаться, я бы ни за что не стал обманывать одного из парней Леона Гарбера.

Ричер молча кивнул.

Все умолкли. Говорить больше было не о чем. В комнате наступила тишина. Лейтон сидел за столом. Харпер механически оделась. Ричер надел плащ и достал из кармана Харпер ключи от «Ниссана». Вышел на улицу и долго стоял под дождем. Наконец отпер машину и сел за руль. Харпер и Лейтон вышли вместе. Она направилась к «Ниссану», он пошел к своей машине. Помахал рукой на прощание. Ричер включил передачу и медленно выехал со стоянки.

— Взгляни на карту, — попросил он.

— Едешь по 295-му до развязки.

Ричер кивнул.

— Дальше дорогу я знаю. Ее показала мне Ламарр.

— За каким чертом Лорейн Стэнли понадобилось красть краску?

— Не знаю.

— А ты не хочешь объяснить мне, зачем? — взорвалась Харпер. — Ты знал, что армия никуда нас не приведет, но тем не менее заставил потерять на нее тридцать шесть часов. Зачем?

— Я тебе уже говорил. Это был тест, и мне нужно было время подумать.

— О чем?

Ричер ничего не ответил. Харпер тоже умолкла.

— Хорошо хоть, мы не отпраздновали наш успех, — вдруг сказала она.

На это Ричер тоже ничего не ответил. Больше он не произнес ни слова, за всю дорогу. Просто поворачивал в нужную сторону и вел машину по мокрому от дождя шоссе. У него в голове возникли новые вопросы, и он пытался найти на них ответы, но у него ничего не получалось. У него из мыслей не выходило ощущение языка Харпер у себя во рту. Он был не похож на язык Джоди. Обладал другим вкусом. В конце концов Ричер пришел к выводу, что у всех людей языки разные.

Ричер вел машину быстро, и чуть меньше чем за три часа они доехали от пригородов Трентона до самого Квантико. Ричер свернул с шоссе И-95 на дорогу без указателей, проехал мимо контрольно-пропускных пунктов морской пехоты и остановился перед шлагбаумом. Часовой ФБР посветил фонариком на удостоверения и на лица, поднял полосатый шлагбаум и махнул рукой, приглашая проезжать. Медленно перебравшись через «лежачих полицейских», Ричер попетлял мимо пустынных стоянок и подъехал к стеклянным дверям. Дождь прекратился еще в Мериленде. В Вирджинии было сухо.

— Вот мы и приехали, — сказала Харпер. — Что ж, пошли получать нагоняй.

Ричер кивнул. Заглушил двигатель, погасил фары и какое-то время посидел в тишине. Затем они с Харпер переглянулись, вышли из машины и подошли к дверям. Задержались на мгновение. Стояла полная тишина. Нигде никого. Они спустились на лифте в подземный кабинет Блейка. Застали его за письменным столом. Одна рука Блейка лежала на телефоне, другая сжимала мятый лист бумаги из факса. Телевизор работал без звука: канал политических новостей, мужчины в костюмах, сидящие за внушительным столом. Блейк не обращал на телевизор внимания. Его взгляд был устремлен куда-то между листом факса и телефоном; лицо оставалось совершенно непроницаемым. Харпер поздоровалась, Ричер ничего не сказал.

— Пришел факс из Ю-пи-эс, — сказал Блейк.

Его голос прозвучал мягко. Дружелюбно, даже милостиво. Сам Блейк выглядел удрученным, сбитым с толку, растерянным. Поверженным.

— Угадайте, кто прислал краску Элисон Ламарр? — спросил он.

— Лорейн Стэнли, — сказал Ричер.