— Да? — ответил голос, который Ричер никогда раньше не слышал.

— Говорит Ричер. С третьего этажа.

— Я знаю, кто вы такой и где находитесь.

— Лиза Харпер до сих пор в здании?

— Агент Харпер? Подождите, пожалуйста.

В трубке стало тихо. Ни музыки, ни записанных на магнитофон рекламных сообщений. Ни фразы «Мы очень рады, что вы нам позвонили». Просто ничего. Затем голос вернулся.

— Агент Харпер пока что здесь.

— Передайте ей, что мне нужно с ней увидеться, — сказал Ричер. — Прямо сейчас.

— Я передам ей ваше сообщение.

В трубке послышались гудки. Спустив ноги на пол, Ричер сел на край кровати лицом к двери и стал ждать.

Три часа ночи в Вирджинии — это полночь на Тихоокеанском побережье, время, когда Рита Симека обычно ложилась спать. Каждый вечер она совершала одни и те же действия, отчасти потому, что была человеком очень аккуратным, отчасти потому, что эта сторона ее натуры была еще больше усилена службой в армии. К тому же, когда живешь один и собираешься жить один до конца дней своих, сколько может быть способов укладываться спать?

Начала Рита с гаража. Отключила устройство автоматического открытия ворот, задвинула засовы, проверила, заперта ли машина, погасила свет. Заперла и закрыла на засов дверь, ведущую в подвал, проверила систему отопления. Поднялась наверх, погасила свет в подвале, заперла дверь, ведущую вниз. Проверила, заперта ли входная дверь, на месте ли засовы. Надела цепочку.

Затем Рита проверила окна. В доме было четырнадцать окон, и все запирались. На дворе стояла поздняя осень, пришли холода, поэтому все окна и так были закрыты и заперты, но Рита проверила каждое. Это был своеобразный ритуал. Потом она вернулась в гостиную с тряпкой для пыли, чтобы протереть рояль. Вечером Рита играла четыре часа подряд, в основном, Баха, в основном, медленные вещи, но все равно надо было протереть клавиши. Смыть с них кислоту, оставленную пальцами. И неважно, что клавиши были покрыты особым пластиком, нечувствительным к внешним воздействиям; это был своеобразный акт признательности. Если она будет хорошо обращаться с роялем, тот вознаградит ее за это.

Рита тщательно протерла все клавиши, поворчав на басах, потренькав самыми правыми из восьмидесяти восьми клавиш. Закрыв крышку, она погасила свет и отнесла тряпку на кухню. Погасила свет на кухне и в темноте отыскала на ощупь дорогу в спальню. Зашла в туалет, вымыла руки, лицо, почистила зубы — все в строгой последовательности. Перед раковиной Рита стояла боком, чтобы не смотреть в ванну. Она ни разу не смотрела в ванну с тех пор, как Ричер рассказал ей про краску.

Войдя в спальню, Рита прошла к кровати и залезла под одеяло. Подобрала колени и обхватила их руками. Размышляя о Ричере. Он ей нравился. Очень нравился. Она была очень рада снова увидеть его. Но затем Рита перевернулась на бок и прогнала Ричера из своих мыслей, потому что не рассчитывала когда-либо увидеть его снова.

Ричеру пришлось прождать двадцать минут, прежде чем дверь открылась и вернулась Харпер. Она не постучала, просто отперла дверь своим ключом и вошла. Харпер была в рубашке с закатанными рукавами. Ее изящные руки были покрыты загаром. Волосы были распущены. Она была без лифчика. Возможно, он так и остался в номере мотеля в Трентоне.

— Ты хотел меня видеть? — спросила Харпер.

— Ты по-прежнему в деле?

Пройдя в комнату, она оглядела себя в зеркало. Остановилась перед столиком и повернулась лицом к Ричеру.

— Естественно. Преимущество простого агента состоит в том, что ему не приходится расплачиваться за чужие бредовые идеи.

Ричер молчал. Харпер выжидающе посмотрела на него.

— Что ты хотел?

— Хотел задать тебе один вопрос.