Он провел Ричера по коридору в зал совещаний. Меньших размеров, чем в нью-йоркском отделении, но обставленный так же скудно. То же освещение, такой же большой стол. С одной стороны сидели Дирфильд и Блейк, рядом. Напротив стоял один стул. Ричер подошел к этому стулу и сел. Некоторое время стояла тишина. Никто ничего не говорил, никто не двигался. Наконец Блейк подался вперед.

— У меня погиб сотрудник, — сказал он, — и мне это совсем не нравится.

Ричер смерил его взглядом.

— У тебя четверо убитых женщин. А могло быть пятеро.

Блейк покачал головой.

— Пятерых не было бы. Мы полностью взяли ситуацию под контроль. Джулия Ламарр подоспела вовремя и успела спасти пятую женщину, но ты ее убил.

В комнате снова наступила тишина. Ричер медленно кивнул.

— Такова ваша позиция?

Дирфильд поднял взгляд.

— Наши доводы очень веские. Ты не находишь? Ламарр совершает прорыв в расследовании дела, превозмогает страх перед полетами, прибывает на место буквально по пятам преступника, застает Симеку в критическом состоянии, начинает оказывать ей первую помощь, но в этот момент врываешься ты и убиваешь ее одним ударом. Она герой, а ты отправляешься под суд за убийство агента федеральной службы.

Снова молчание.

— А с хронологией у вас все в порядке? — спросил Ричер.

Блейк кивнул.

— Разумеется. Ламарр находится у себя дома, скажем, в девять утра по восточному времени; в Портленде она оказывается около пяти по тихоокеанскому времени. То есть, у нее было одиннадцать часов. Времени достаточно для того, чтобы доехать до Национального аэропорта и сесть на самолет.

— Полицейский видел, как преступник заходит в дом?

Дирфильд пожал плечами.

— Мы считаем, полицейский заснул. Ты же знаешь, как это бывает с деревенскими полицейскими.

— Однако, он видел, как к Симеке приходил военный священник. В тот момент он не спал.

Дирфильд покачал головой.

— Военные поклянутся, что никогда не направляли к Симеке священника. Наверное, полицейскому это привиделось во сне.

— А он видел, как Ламарр входила в дом?

— Он по-прежнему спал.

— Как ей удалось попасть в дом?

— Она постучала в дверь и спугнула преступника. Тот выскочил мимо нее во входную дверь. Ламарр не стала его преследовать, потому что в первую очередь ее беспокоила Симека. Ей двигало человеколюбие.

— Полицейский видел выбегающего преступника?

— Он так и не проснулся.

— И Ламарр потрудилась запереть за собой дверь, хотя и торопилась наверх, движимая человеколюбием?

— Очевидно.

Снова наступила тишина.

— Симека пришла в себя? — спросил Ричер.

Дирфильд кивнул.

— Мы связывались с больницей. Она ничего ни о чем не помнит. Предположительно, это полностью стерлось у нее в памяти. Мы найдем целую армию психологов, которые подтвердят, что это совершенно нормально.

— С ней все в порядке?

— Она чувствует себя замечательно. — Блейк усмехнулся. — Но мы не будем настаивать, требуя у нее описания преступника. Наши психологи скажут, что на ее показания все равно нельзя будет положиться.

В комнате снова стало тихо.

— Где Харпер? — спросил Ричер.

— Отстранена от дела, — ответил Блейк.

— За то, что отказалась следовать линии партии?

— Она подпала под влияние одной романтической иллюзии, — сказал Блейк. — Рассказала нам какой-то фантастический вздор.

— Теперь ты понимаешь, в каком неприятном положении оказался? — спросил Дирфильд.