Ричер кивнул.

— И чем кончилась история с Гаскойном?

Элисон вздохнула.

— Я оказалась застигнута врасплох. Сперва мне казалось, что он просто шутит.

Она помолчала. Отвела взгляд.

— Он предложил мне в следующий раз прийти без формы. Я решила, он просто хочет пригласить меня в город, в бар, в штатской одежде. Но затем Гаскойн дал ясно понять: нет, я должна снять форму прямо сейчас, у него в кабинете.

Ричер кивнул.

— Не очень приятное предложение.

Элисон снова скорчила гримасу.

— Ну, Гаскойн подошел к этому окольными путями. Сначала он все обращал в шутку, как будто заигрывал со мной. Я даже не обратила на это особого внимания. Понимаете, он мужчина, я женщина, чему тут удивляться? Но затем Гаскойн решил, что я слишком непонятливая, и вдруг он скатился в мерзость. Красочно описал мне, что я должна делать. Понимаете? Поставить правую ногу к одной ножке стола, левую к другой, заложить руки за голову и простоять так без движения полчаса. Согнувшись пополам, понимаете? Как в порнофильме. И тут мне в голову ударила такая злость, что в долю секунды я взорвалась атомной бомбой.

Ричер снова кивнул.

— И вы ему хорошенько врезали?

— Разумеется.

— Как Гаскойн на это отреагировал?

Элисон улыбнулась.

— В первую очередь, растерялся. Не сомневаюсь, он делал это уже не первый раз, и до этого ему все сходило с рук. Думаю, он удивился, увидев, что правила игры переменились.

— А не может ли этот Гаскойн быть тем самым убийцей?

Она решительно покачала головой.

— Нет. Мы имеем дело с человеком смертельно опасным, так? Про Гаскойна этого никак не скажешь. Он был старым, уставшим, бесполезным, разочарованным. Джулия сказала, убийца умен и изобретателен. А Гаскойн неспособен проявить инициативу, понимаете?

Ричер снова кивнул.

— Если психологический портрет, составленный вашей сестрой, верен, скорее всего, речь идет о человеке, который держался в тени.

— Совершенно верно, — согласилась Элисон. — Возможно, сам он не был ни в чем замешан. Лишь наблюдал со стороны, а затем в нем вскипел праведный гнев.

— Если психологический портрет, составленный Джулией, верен, — повторил Ричер.

Последовала короткая пауза.

— Очень большое «если», — заметила Элисон.

— У вас есть сомнения?

— Вы же прекрасно это знаете. Как и я знаю, что у вас тоже есть сомнения. Потому что мы с вами мыслим одинаково.

Харпер подалась вперед.

— О чем это вы?

Элисон ответила не сразу.

— Я просто не могу себе представить, что военный пойдет на такие труды — по крайней мере, только не в данном случае. В армии все обстоит не так. Правила меняются постоянно. И тому миллион примеров. Так, пятьдесят лет назад считалось нормальным издеваться над чернокожими, но сейчас это не так. Сотни, тысячи человек изгонялись из армии за какие-то только что придуманные провинности. Президент Трумен покончил с расовой сегрегацией в армии, но никто не начал отстреливать негров, подававших жалобы на белых командиров. Но тут что-то не так. Я не могу понять эту странную реакцию.

— Быть может, противостояние мужчин и женщин является более фундаментальным.

Элисон кивнула.

— Возможно. Я не знаю. Но, подытожив все, все жертвы относятся к одной очень специфической категории, так что это обязан быть военный. Кто еще мог идентифицировать всех нас? Вот только военный этот чертовски странный, это точно. Мне таких встречать не доводилось.

— Вот как? — спросила Харпер.