— Как тебе угодно.
— Добавился материал о Лорейн Стэнли. Так что сегодня ты весь день будешь изучать дела, а завтра утром представишь нам свои заключения. Все ясно?
Ричер кивнул.
— Кристально ясно.
— Предварительные у тебя есть?
— Что предварительные?
— Заключения. У тебя уже есть какие-нибудь мысли?
Ричер взглянул на Харпер. Как раз в этом месте верный подчиненный должен был бы сообщить своему начальнику о том, что у Ричера есть возражения. Но молодая женщина промолчала. Лишь опустила взгляд и принялась сосредоточенно размешивать кофе.
— Дайте сначала ознакомиться с делами, — сказал Ричер. — Пока что слишком рано что-либо говорить.
Блейк кивнул.
— У нас есть шестнадцать дней. Пора уже добиться определенного прогресса.
— Я все понял, — сказал Ричер. — Быть может, завтра будут хорошие новости.
Блейк и Харпер посмотрели на него так, как будто он сморозил глупость. Затем все налили себе кофе, взяли печенье и разобрали газеты, словно приготовившись убить время. Сегодня было воскресенье. И расследование застопорилось. Это было очевидно. Ричеру были знакомы все признаки этого. Каким бы срочным ни бывает дело, рано или поздно наступает момент, когда идти больше некуда. Боевой запал сгорает, и ты сидишь сложа руки, как будто во всем мире у тебя нет никаких дел. А весь мир вокруг бушует, требуя от тебя результатов.
После завтрака Харпер проводила Ричера в комнату, очень похожую на ту, которую он представлял себе, трясясь в «Сессне». На верхнем этаже, тихая, заставленная светлыми дубовыми столами и уютными мягкими стульями. За стеной из сплошных окон сияло солнце. Единственным отрицательным моментом была стопка папок высотой в фут. Темно-синие корочки с золотыми тиснеными буквами «ФБР».
Стопка была разделена на три части, каждая их которых была перетянута толстой резинкой. Ричер разложил их на столе в один ряд. Эми Каллан, Каролина Кук, Лорейн Стэнли. Три жертвы, три стопки. Ричер взглянул на часы. Десять часов двадцать пять минут. Запоздалый старт. Солнечные лучи прогрели комнату. Ричера потянуло в сон.
— Ты не пытался связаться с Джоди, — заметила Харпер.
Покачав головой, он промолчал.
— Почему?
— Бессмысленно. Судя по всему, она куда-то уехала.
— Может быть, она перебралась к тебе. В дом, где раньше жил ее отец.
— Может быть, но я в этом сомневаюсь. Джоди там не нравилось. Слишком уединенно.
— Но ты пробовал звонить туда?
Ричер покачал головой.
— Нет.
— Беспокоишься?
— Бессмысленно беспокоиться по поводу того, что ты все равно не в силах изменить.
Харпер ничего не ответила. Наступила тишина. Ричер пододвинул к себе папку.
— Ты это уже читала?
Молодая женщина кивнула.
— Я каждый вечер перечитываю дела и знакомлюсь с заключениями.
— И как, есть тут что-нибудь?
Харпер посмотрела на стопки, каждая из которых имела дюйма четыре в толщину.
— Есть, и немало.
— Что-нибудь существенное?
— А это уж тебе решать.
Неохотно кивнув, Ричер стащил резинку с дела Каллан. Открыл папку. Сняв пиджак, Харпер устроилась напротив. Закатала рукава рубашки. Солнце светило ей прямо в спину, просвечивая рубашку насквозь. Ричеру были видны плавные линии упругой груди. Мягко огибавшей ремень кобуры под мышкой и обрывавшейся к плоскому животу. Колыхавшейся в такт дыханию.
— Принимайся за работу, Ричер, — сказала Харпер.
Это самый напряженный момент. Ты проезжаешь мимо, не быстро, но и не медленно. |