— Говорят, ты быка кулаком свалить можешь?

— Быка не пробовал. Животное мне жалко. Я на заводе гну стальную арматуру, выделывая сложные фигуры.

— Ну пойдем, Эдик, коли увязался.

На Научном астероиде стояла глубокая ночь. Транспортная кабина открылась в непосредственной близости от лаборатории. Глядя на светящееся окно в башне наверху, Борзых заволновался. Мы бегом устремились ко входу, но тут из темноты выскочил молодой киноид.

— Разрешите доложить. Преступник скрылся, — проскулил он.

— Упустили?! — рявкнул шепотом Борзых.

— Ушел… ушел под землю…

— Люки не охраняли, кошачьи морды?! Да я из тебя болонку сделаю!!! Отвечай! Что трясешься, как той-терьер!?

— Он в землю ушел, юркий такой, белый, скользкий, из рук вывернулся и нырнул…

— С капсулой?

— Да… Мы его на выходе как раз прихватили, чтобы с уликой, а то отмаж…

Борзых выдал тираду, в которой попадались и знакомые слова.

— Владеете Вы красотою речи! Изысканнее не слыхал я выражений! — заметил неандертал.

Борзых махнул рукой и принюхался.

— Где он ушел под землю?

— Вот тут.

Я тронул его за рукав.

— Если у него при себе капсула, мы можем найти по излучению.

— Можем. Метров за сто. Если встать с нужной стороны — она так сделана, что дает узкий пучок. А сволочь эта ушла гораздо дальше. Где теперь искать? Транспортные кабины мы заблокировали, но Станция большая…

— Я, кажется, знаю.

Борзых посмотрел на меня с надеждой.

— Давай, кэп, рули, ты у нас прозорливый. Сейчас возьму трех бобиков из своры и пойдем.

На метеостанции было тихо и пустынно. Дождевальная машина стояла с откинутым кожухом, детали разложены на столе. У пульта лежал журнал. Я открыл на середине. «Туман, осадки, туман, грибной дождь, переменная облачность, небольшие осадки», а последние несколько дней: «Ясно, солнечно, сухо, жара, великая сушь».

— Здесь есть оранжереи? — спросил я следователя.

— Есть. Оранжереи, делянки, лесной участок.

— Кто следит за хозяйством?

— Работники метеостанции и добровольцы.

Мы вышли на задний двор.

— Грибной я чую запах, — заметил Ээууйххх.

— Здесь в основном работают фингусы, грибы и комариты, их симбиоты. Люди бывают, но редко. А дреоцеров они на дух не переносят, — пояснил Борзых. — Где же дежурный? Надо обыскать помещения.

Внезапно из сарайчика выскочил фингус в красной шляпе и бросился в сторону леса. Борзых пронзительно свистнул. Двое киноидов сорвались с места и ринулись за ним. Из темноты донеслось шум драки, вскрик, сдержанное рычание. Киноиды вернулись, волоча безвольное тело. Я узнал Мухоморицкиса.

— Чуть не ушел, гад! В канаву прыгнул. Мы малость его помяли, уж извините.

От сарайчика позвал киноид-такс.

— Господин майор, идите сюда. Кое-что интересное!

В сарайчике, в яме, прикрытой досками, были свалены мужские зонты в клеточку и изломанный синий зонтик с золотой каемочкой. Борзых поднял один из зонтов и повертел. Ручка легко отделилась от трости. Она оказалось пустотелой. Борзых заглянул в полость, понюхал, пошерудил там пальцем и осторожно лизнул.

— Не пойму. Вроде не наркотик… Потом разберемся. Командуй, кэп куда теперь двигать?

Я задумался. Где может быть питомник? В оранжереях? Вряд ли, там свой микроклимат, и все на виду. Делянки? Маловероятно, местность открытая.