— А ты если такой умный, глупости не повторяй! — взвизгнул мэтр, косясь на Мишу, словно опасался, что за неуважение к неизвестной Эстер Марковне тот и ему что-нибудь пооткручивает.

Но Миша глядел только на няньку:

— Этот, — она тоже кивнула на столб дыма, — Меня на улице, у самого входа поймал. Сказал, сейчас к нам в ресторан его жена с хахалем приедет. Квартиру отсудила, алименты отсудила, — девчонка глянула на Элю по-прежнему неодобрительно, — Сама с любовниками ребенка по ресторанам таскает, а ему с родным сыном даже видеться не дает. Попросил, чтобы я мальчика хоть на минутку в парк вывела.

— Ты и сопли распустила, дура жалостливая! — взорвался мэтр, — А он разве наш клиент, чтоб ты его жалела? Ты клиентов жалеть должна, идиотка!

— Я думаю, дело не только в жалости, — жестко ухмыльнулся Цви, — Спроси ее, Миша, сколько он ей заплатил?

— Сто долларов обещал, — заливаясь слезами, провыла нянька.

— Сто долларов! — снова вскинулся мэтр, — А ты помнишь, что 50 % твоих чаевых принадлежит ресторану? Мы за тебя налоги платим…

— Заткнись, мешаешь… — рассеяно обронил Миша и мэтр мгновенно замолк, словно ему рот кляпом запечатали.

— Кто он такой, этот человек? Как его зовут?

Нянька отчаянно затрясла головой:

— Я не знаю! Он мне не сказал!

Миша угрожающе взялся за ее палец:

— Не надо! Я честно не знаю! — прежде, чем он успел что-нибудь сделать, завопила она. — Клянусь!

Миша мгновение подумал:

— Все пр-равильно — зачем тебе его имя, когда сто долларов? — с грустью ветхозаветного пророка вздохнул он и отпустил палец.

— Скажи ей, если похитителя станут искать или о нем расспрашивать, — наклонившись к Мишиному уху велел Цви, — Пусть она позвонит… — он на мгновения задумался.

— Мне. Я быстр-ро пр-риеду, — сказал Миша, покопался в кармане лапсердака и вытащил оттуда визитную карточку. — Слышала? Задержишь любым способом и позвонишь вот по этому номеру.

— А если у меня не получиться? — настороженно спросило нянька, опасливо разглядывая карточку с длинным номером мобильного и лаконичной надписью «Миша» над ним.

— А если у тебя не получиться, — пообещал Миша, — Поедешь в Изр-раиль.

— Я? — недоверчиво-радостно вскинулась девчонка.

— Ты, ты… В качестве гуманитар-рной сексуальной помощи солдатам ливанской ар-рмии. Знаешь, как им тяжело без женской ласки с евр-реями воевать? — нежно погладив ее по щечке, сообщил Миша.

Глянув на мэтра через плечо, Цви властно распорядился:

— Не увольняйте ее пока. Посмотрим, вдруг кто явиться…

— Слышала, что уважаемые люди сказали? — за шиворот выдергивая девчонку из снега, гаркнул мэтр, — Может, думаешь, мы тебе еще и платить будем?

— Милицию так и не вызовем? — сквозь стук зубов выдавила Эля. С каждой секундой ей становилось все холоднее. Тужурка охранника не грела. Налипший на свитер снег растаял под ней и мокрая шерсть облепило тело ледяным компрессом.

— Ой, а коньячок, где же коньячок? — немедленно всполошился метрдотель, — Что они его там, в бочках выдерживают?

Среди деревьев появилась еще одна фигура в черном фраке под распахнутой телогрейкой и шапке-треухе поверх безупречной, волосок к волоску заглаженной прически. Проваливаясь в снег напяленными на форменные ботинки валенками, официант спешил к ним.