Опять я теплой грустью болен

         От овсяного ветерка.

         И на известку колоколен

         Невольно крестится рука.

         О Русь, малиновое поле

         И синь, упавшая в реку.

         Люблю до радости и боли

         Твою озерную тоску.

         Холодный скорби не измерить,

         Ты на туманном берегу.

         Но не любить тебя, не верить –

         Я научиться не могу.

         И не отдам я эти цепи,

         И не расстанусь с долгим сном,

         Когда звенят родные степи

         Молитвословным ковылем.

Голубень

         В прозрачном холоде заголубели долы,

         Отчетлив стук подкованных копыт.

         Трава, поблекшая, в расстеленные полы

         Сбирает медь с обветренных ракит.

         С пустых лощин ползет дугою тощей

         Сырой туман, курчаво свившись в мох,

         И вечер, свесившись над речкою, полощет

         Водою белой пальцы синих ног.

* * *

         Осенним холодом расцвечены надежды,

         Бредет мой конь, как тихая судьба,

         И ловит край махающей одежды

         Его чуть мокрая буланая губа.

         В дорогу дальнюю, не к битве, не к покою,

         Влекут меня незримые следы,

         Погаснет день, мелькнув пятой златою,

         И в короб лет улягутся труды.

* * *

         Сыпучей ржавчиной краснеют по дороге

         Холмы плешивые и слегшийся песок,

         И пляшет сумрак в галочьей тревоге,

         Согнув луну в пастушеский рожок.

         Молочный дым качает ветром села,

         Но ветра нет, есть только легкий звон.

         И дремлет Русь в тоске своей веселой,

         Вцепивши руки в желтый крутосклон.

* * *

         Манит ночлег, недалеко до хаты,

         Укропом вялым пахнет огород,

         На грядки серые капусты волноватой

         Рожок луны по капле масло льет.