Он снова прошел в павильон метро и на этот раз сел в поезд, идущий в противоположную сторону. Поскольку, по оценке Джинни, ее путь занимал полчаса, она могла с равным успехом оказаться на другой станции, и Клинг проехал одну остановку.

В этом месте магазины и вывески на улице были очень похожи на то, что он видел перед этим. Ловушки оживленного перекрестка. Черт побери, эта станция была почти точной копии того места, которое он только что посетил.

Почти, но не совсем.

Клинг снова сел на поезд и направился в свою меблированную квартирку.

На первой остановке был только один ориентир, отсутствовавший на второй станции. Глаза Клинга зафиксировали этот элемент в мозгу и спрятали его в подсознании.

К сожалению, в тот момент этот знак был бесполезен.

Глава 14

Каждому дураку известно, что наука — это главный сыщик.

Передайте в лабораторию полиции кусочек стекла, и вам скажут, из чего сделан автомобиль, на котором ездил подозреваемый, когда он его мыл в последний раз, в какие штаты заезжал и обнимался ли он когда-нибудь на заднем сиденье.

Но это только в том случае, если парням из лаборатории повезет.

Если же удача их оставит, то наука будет не лучшим сыщиком, чем продавец мороженого на углу.

В деле Джинни Пейдж удача показала полное пренебрежение к пожеланиям и усилиям парней из полицейской лаборатории. Действительно, на одном стекле солнцезащитных очков, найденных рядом с телом девушки, был четкий отпечаток большого пальца. К сожалению, проследить единственный отпечаток почти так же трудно, как снять паранджу с мусульманской женщины. И парни из лаборатории даже не волновались по этому поводу.

В лаборатории работал Сэм Гроссман — специалист своего дела и лейтенант полиции.

Он был высоким и худым, этот мягкий человек с добрыми глазами и спокойными манерами. Он носил очки, и это был единственный след, оставленный наукой на словно высеченном из камня лице, глядя на которое можно было предположить, что его владельца выселили из фермы в Новой Англии. Он работал в управлении, в чистой, белой лаборатории, которая протянулась на половину длины первого этажа здания. Он обладал методичным, точным умом, и было что-то четкое и безошибочное в его способности соединить неоспоримый научный факт с полицейской теорией.

Гроссман был человеком эмоциональным, но уже давно перестал отождествлять факты внезапной смерти с людьми, которых она вдруг поразила. Он видел слишком много пакетов с окровавленной одеждой, исследовал слишком много пороховых ожогов, проанализировал содержимое слишком многих отравленных желудков. Для Сэма Гроссмана смерть была великим уравнителем. Она сводила человеческие существа к арифметическим задачам. Если лабораторию посещала удача, то два плюс два давало в результате четыре.

Если удача оставалась безразличной или проявляла явную раздражительность, то два плюс два, бывало, равнялось пяти, шести или семнадцати.

Место смерти Джинни Пейдж посетил один человек. Он был снаряжен доской из мягкой сосны для рисования, прикрепленной к фотографическому штативу. У него также были с собой небольшой транспортир, компас, миллиметровая бумага, карандаш с мягким грифелем, натуральный каучук, обычные кнопки, деревянный треугольник, масштабная линейка, рулетка и гибкая стальная линейка.

Этот человек работал спокойно и рационально. В то время как фотографы толкались по всему участку, а специалисты копались в пыли в поисках скрытых отпечатков, отмечали положение тела и затем переносили его в ожидающий автомобиль-холодильник, в то время как участок тщательно исследовался в поисках следов ног или автомобильных покрышек, этот человек стоял за своей доской, напоминая художника, рисовавшего фермерский амбар на мысе Код.

Он здоровался с детективами, которые иногда прекращали работу, чтобы подойти к нему поболтать. Казалось, его совершенно не занимает деятельность, разворачивавшаяся вокруг него.