— Клер?

— Я здесь.

— Что случилось?

— Ничего.

— Опустите пять центов за следующие три минуты, пожалуйста, — послышался голос оператора.

— О, черт, один момент, — отозвался Клинг. Он покопался в кармане и опустил монету в пять центов. — Клер? — позвал он.

— Вот ты уже на меня потратился, — сказала она.

— У меня денег куры не клюют, — ответил он. — Ну так что? Я позвоню тебе вечером, в 6:30.

— Нет, сегодня это невозможно.

— Тогда завтра вечером.

— Завтра у меня занятия заканчиваются поздно. Я освобожусь не раньше семи.

— Я встречу тебя у колледжа.

— Тогда я не смогу переодеться.

— Ты можешь пойти в том, в чем будешь.

— Обычно в колледж я надеваю туфли без каблуков и старый грязный свитер.

— Прекрасно! — с энтузиазмом воскликнул он.

— Наверное, я все-таки смогу надеть платье и туфли на шпильках. Это может шокировать некоторых растреп в наших священных стенах, но зато создаст прецедент.

— В семь часов?

— Ладно, договорились, — сказала она.

— Хорошо, до встречи.

— До свидания.

— Пока. — Он повесил трубку, улыбаясь.

А выйдя из будки, чертыхнулся. В ту же секунду полез в карман за новыми десятью центами. Мелочи не было. Тогда он пошел к хозяину кондитерской, который был занят тем, что разливал по стаканам сельтерскую. К тому моменту, как Клинг разменял деньги, пролетело минут пять. Он быстро набрал номер.

— Алло?

— Клер, это снова я.

— Ты знаешь, что опять вытащил меня из душа?

— Мне ужасно жаль, но ты не назвала колледж.

— Ох. — Клер помолчала. — Да, не назвала. Это Женский университет. Знаешь, где он находится?

— Знаю.

— Отлично. Приходи в Рэдли-Холл. Там ты найдешь офис газеты, которая принадлежит колледжу. Она называется «Рожок Рэдли», но на двери висит вывеска «Газетенка Рэдли». Там я оставляю пальто. И не пугайся всяких хищниц, которые там бродят.

— Я буду минута в минуту, — сказал Клинг.

— А я, пользуясь привилегией женщины, приду минут на десять позже.

— Я подожду.

— Хорошо. Теперь не обижайся, но вокруг меня на ковре уже натекла большая лужа.

— Прости. Иди мойся.

— Думаешь, я грязная?

— Если хочешь, мы можем говорить всю ночь.

— Нет, лучше помоюсь. До свидания, упрямец.

— До свидания, Клер.

— Ты действительно упрямый тип, знаешь?

Клинг усмехнулся.

— А кто не упрям? — поинтересовался он.

— Ай! — воскликнула Клер. — До свидания. — И повесила трубку.

Минуты три он сидел в будке и глупо улыбался. Наконец в стекло постучала полная женщина:

— Молодой человек, вы перепутали телефонную будку с отелем.

Клинг открыл дверь.

— Странно, — сказал он. — Я позвонил в обслуживание номеров, и мне прислали сандвич.

Женщина прищурилась, состроила гримасу и протиснулась в будку, выразительно хлопнув дверью.

В десять часов вечера Клинг вышел из поезда-экспресса на платформу станции «Питерсон-авеню» надземной транспортной системы. Он немного постоял, глядя на огни города в дрожащем осеннем воздухе, теплые и разноцветные.