– Еще одно слово и я заткну тебя навсегда. – чуть поднявшись на троне сказал Борис. – То что мы наедине, а ты необразованное и невоспитанное хамло, не дает тебе никакого права обращаться так с императором. Любой страны. Откуда бы ты не пришел.

– Вот ведь незадача. Я и вправду пришел оттуда. Из мира, где люди уничтожают друг друга не десятками тысяч за год, а миллионами за одну секунду. А еще у нас нет правящей аристократии. И сейчас, глядя на тебя, я понимаю почему всех Романовых перебили в грязном подвале. – с каждым моим словом Борис бледнел от едва сдерживаемой ярости. Зал ощутимо трясся. Но мне именно это было и нужно. – Всё из за того, что некоторые считают себя лучше просто по праву рождения…

– Нет. – внезапно беря себя в руки ответил Борис. – Я понял, чего ты добиваешься, хочешь, чтобы я взбесился, напал на тебя, и в результате верные мне и империи люди оказались виновны в покушении на самозваного святого которого поддерживает церковь. Хотите во время катастрофы еще и религиозный кризис устроить? Вы с Филей безумны в своей вере… и это надо прекращать.

– Интересно как? – усмехнулся я, и демонстративно сняв с шеи амулет зажег в руке огненный меч. – Не существует такой тюрьмы, которая бы меня удержала. Не существует такого охранника, который бы меня сумел караулить. За мной молодежная фракция, флот и верующие. Я никогда не хотел делать из себя святого, и тем более великомученика, но, если это понадобится для сохранения нашей страны, пойду и на это.

– Для того, чтобы сохранить страну, достаточно выполнять мои распоряжения и не мешаться. – с плохо скрываемым интересом проговорил Борис, едва заметно переводя взгляд с лежащего у моих ног Шаха на меч и обратно.

– Ну уж нет. Слепым инструментом я не стану. – усмехнулся я. – А после того как мне пришлось отдать моего пленника не за что, за тут же нарушенное обещание, я вам больше не верю. О каких интересах России может идти речь, если вы своими действиями лишь отдаете территории и лишаете нас преимуществ? Гениальный парень вынужден лежать в механическом саркофаге, из за вашей недальновидности и вранья.

– Вранья… – хмыкнул Борис, а затем едва заметно повел пальцами, и я не успел перехватить подскочивший с пола и тут же оказавшийся у него на ладони резонатор. Ловко отогнув защитный кожух, он достал алмаз. – Невероятно…Ты используешь Шах.

– Я с ним инициировался. – просто ответил я. – Но вполне могу обходится любым другим, или вообще действовать без камня. Меня невозможно сдержать убрав резонатор!

– Прекращай. – отмахнулся император. – Я могу засунуть тебя на несколько километров под воду в железной бочке, или проделать в земле пятисотметровую дыру, вбить туда тебя прессом, а затем засыпать землей. Да, может ты и выберешься, без кислорода и света. Один раз. А потом я засуну тебя еще глубже.

– Тогда я умру. – улыбнулся я. – А вы себе этого позволить тоже не можете.

– А это еще почему? – удивленно посмотрел на меня Борис.

– Потому что тогда останетесь без внуков. Ваш род прервется. – я посмотрел на то как император едва заметно нахмурился и рассмеялся. – А ведь вы этого боитесь. Черт его знает почему, но боитесь до жути. Что от вашей драгоценной династии Романовых ничего не останется. Но знаете что? А какая разница? Были Рюриковичи, стали Романовы, за ними будут ещё кто то.

– Тебе на столько наплевать на свою жизнь? – спросил Борис, вертя в руках камень. – Ты даже не понимаешь, о чем говоришь. Не понимаешь, что значит быть хранителем традиций и возможностей рода, продержавшегося у власти тысячелетие.