– От рыжей и слышу. – буркнула Ангелина, глядя куда то на контейнеры.

– В чем дело? – спросил я, подходя к своей девушке.

– Да нет, все в порядке. –  попыталась отмахнуться девушка, но когда я подошел ближе, и взял ее руки в свои – продолжила: – Не знаю, в темноте что то примерещилось. Словно пятно оранжевое. Наверное, просто показалось.

– Вот как? – активировав трети глаз я взглянул на девушку, ее шестая чакра чуть светилась, похоже моя возлюбленная неосознанно умудрилась дойти до ее наполнения. Повернув голову в ту же сторону куда она смотрела, я тоже увидел странную размытую ауру. Слишком большую и размытую. Решительно направившись к обнаруженному контейнеру я сорвал с него пломбу и распахнул дверцы, едва сдержав ругательство. – Самый ценный товар… Капитан, я верно понимаю, что это тоже ваша инициатива?

– Что там? – заинтересованно выглянула у меня из за плеча Вяземская. – Боже.. это же дети! Они же…

В стандартном двенадцатиметровом контейнере сидело вокруг единственного светильника около двух десятков мальчиков и девочек разного возраста. В железной коробке отчаянно воняло нечистотами, а сами дети выглядели тощими и измождёнными.

– Можно я его убью? – спокойно спросил Строганов, направив пистолет прямо в лоб бывшему капитану.

– Не сейчас. – сдержавшись выдохнул я. – В начале поможем детям и осмотрим другие контейнеры. А после, капитан, ваша жизнь будет полностью зависеть от того понравятся мне ваши ответы или нет.

Глава 13

– …согласно проведенному расследованию, выяснилось, что детей перевозили в этих контейнерах для того, чтобы впервые сдать в орден Асклепия. – вещала Ангелина, стоящая в ярком луче прожектора. За ее спиной находились железные двенадцатиметровые коробки, а рядом сидели дети, впервые нормально евшие за последние полторы недели.

После известий об их появлении я с трудом сдержался чтобы немедленно не отправить их всех в душ и на лечение. Если сейчас не показать это людям, они не поверят. А значит подобное будет повторяться раз за разом. Катастрофа, основанная на безразличии и жестокости окружающего мира.

– Лишь у трех из этих детей нет родителей, остальных забрали из семей. Да, бедняков, но их забрали у матерей и отцов, ничего не спрашивая. – продолжала Ангелина, и оператор перевел фокус камеры на впившихся в хлеб ребятишек. – Вот она, забота о сиротах, которую пропагандирует орден Асклепия. А вот так выглядит их заявленные принципы. О мире и нейтральности.

Прожекторы осветили содержимое, которое хранилось в других контейнерах. Тяжелые штурмовые резонансные доспехи, бронемашины с противотанковыми орудиями и заказанный мной разведчик, который по вооружению больше подходил корвету перехватчику или тяжелому артиллерийскому катеру.

– Каждый из этих товаров провозился по строгой отчетности, одобренной братьями и сестрами в ордене. – тяжело произнесла Ангелина. – Вы не ослышались. Как бы жутко это не звучало, но дети тоже в их ведомостях указаны как товар, только живой, и записи судового журнала это подтверждают. Остаётся лишь один вопрос. Как долго правительства будут потворствовать происходящему?

– Снято! Камера стоп. – скомандовал я. – Детей нужно отмыть, накормить. Если нужна первая медицинская помощь – оказать.

– Я этим займусь, если ты не против. – попросила Ангелина, с отвращением отложившая микрофон. – Снимать такое, когда они еще…

– Это было необходимо. – погладил я девушку по голове, успокаивая. – А теперь им нужна любовь и забота.

– У эмира они ее не получат. – заметил Василий, когда Ангелина отошла к детям, и села возле них на корточки улыбаясь и стараясь расположить к себе.