– В подтверждение ваших слов, хочу заметить, что у ордена кристально чистая репутация. – кивнула Татьяна, заходя на новый круг.

– Совершенно верно. – удовлетворенно кивнул Никодим, а стоящая рядом секретарша чуть расслабилась.

– Тем не менее, за прошедшие пятьдесят лет во многих странах возникали конфликты между дарниками и орденом. О них писали в газетах, но вскоре все они опровергались, в том числе и правительством этих стран. – уточнила Татьяна, снижая градус напряженности. – Однако сейчас, вместе с напряженностью, растет количество заболевших и обострений врожденных болезней у одаренных и их детей.

– Мы никому не отказываем в помощи. – тут же покачал головой Никодим. – Если у них есть деньги, пусть приходят.

– Вы говорите, что не отказываете, но в то же время, сотни и тысячи детей по всей стране, оказываются без надлежащего лечения. Из за чего так происходит? – уточнила репортер.

– Послушайте, это всего лишь чьи то домыслы. – облокотившись на ручки кресла сказал Никодим. – Возможно частные случаи, которые никак не связаны между собой. Пусть обратятся в ближайшую клинику и им помогут.

– Мы обращались. – внезапно взглянув прямо в глаза главврачу сказала Татьяна. – У моего сына наследственная дальнозоркость и проблемы с кишечником, хронические. Но в последние два месяца нам отказывают в лечении, хотя мой муж даже не достиг двенадцатого ранга.

– Это какое то недоразумение. Всего лишь частность. – раздраженно бросил Никодим, краснея. – Уверен, если бы вы обратились и рассказали о ситуации, вас обязательно обслужили в частном порядке.

– Возможно вы и правы, это ошибка. И для меня здоровье ребенка куда важнее каких то домыслов. – ответила Татьяна, на что секретарь понимающе улыбнулась. – Если бы эти проблемы не задели не только меня, но и моих подруг. Количество низовых одарённых в нашей стране – больше пяти процентов. И это люди, которые часто едва сводят концы с концами, а им еще и в медицинской помощи отказывают. А дети? За что вы наказываете их?

– Мы не наказываем никого! – зло ответил Никодим, да так что даже стоящая рядом с ним секретарши вздрогнула. – Вы хотите, чтобы ваш сын получил лечение и не загнулся от внезапного обострения перитонита? Нет? Тогда хватит нести чепуху! Вы должны помочь нам снять опровержение на вышедшее кино. Вам все ясно?

– Мы обязательно проверим запись и уберем все лишнее. – заверила главврача секретарь. – Не волнуйтесь.

– О, мне все ясно. Значит вы отказываете нам в лечении, отказываете детям, только потому что они дарники? – едко спросила Татьяна. – Те статьи были правы? У вас, не у вас лично, а у всего вашего ордена, какие то личные счеты с одаренными, верно? Зарубежные статьи не врали?

– Хочешь, чтобы твой ребенок сдох? – поднявшись с кресла спросил совершенно раскрасневшийся и злой главврач. Такого разительного изменения я не видел никогда в жизни. Вместо добродушного и располагающего к себе дядечки напротив нас стоял настоящий скалящийся монстр. – Это легко устроить! Когда кончатся лекарства, к кому ты придешь? К нам. Когда у него будет болеть живот? Поднимется температура? Мы решаем. Будет жить твой гаденыш или нет.

– Пожалуйста, возьмите себя в руки. – проговорила секретарь, ошалело смотря на Никодима. Тот резко отмахнулся, но все же чуть успокоился, чего допускать было совершенно нельзя. Неизвестно сколько еще продлится искусственная стимуляция центров гнева. А потому я позволил себе чуть подтолкнуть Татьяну, и девушка все поняла правильно, подобравшись словно кошка перед прыжком.

– Орден многие годы обвиняется во всем мире в предвзятом отношении к одаренным.