|
Тебе остается всего два чага. - За два часа, если их хорошо употребить, - сказал д'Эпернон, - можно сделать очень многое. - А ты заснешь? - Прекрасно засну, государь. - Не очень-то я в это верю. - Почему же? - Потому, что ты взволнован, думаешь о завтрашнем дне. Да и как тебе не волноваться? Ведь, увы, завтра - это уже сегодня. Но, вопреки очевидности, я в глубине души испытываю желание говорить так, словно роковой день еще не наступил. - Государь, - сказал д'Эпернон, - я засну, обещаю вам, но лишь в том случае, если ваше величество даст мне возможность заснуть. - Он прав, - сказал Шико. Д'Эпернон и в самом деле разделся и лег. Вид у него был спокойный, даже довольный, что показалось королю и Шико добрым предзнаменованием. - Он храбр, как Цезарь, - сказал король. - Так храбр, - заметил Шико, почесывая ухо, - что, даю честное слово, я ничего больше не понимаю. - Вот он уже и спит. Шико подошел к постели, ибо усомнился, что безмятежность д'Эпернона может дойти до такой степени. - О! - воскликнул он вдруг. - В чем дело? - спросил король. - Погляди. И Шико ткнул пальцем на сапоги д'Эпернона. - Кровь! - прошептал король. - Он ходил по крови, сын мой. Вот храбрец! - Может, он ранен? - забеспокоился король. - Ба! Он бы сказал. Да если и ранен, то разве что в пятку, как Ахиллес. - Постой! Плащ тоже испачкан. А на рукав погляди! Что с ним стряслось? - Может быть, он прикончил кого-нибудь? - сказал Шико. - Зачем? - Да чтобы руку себе набить. - Странно, - произнес король. Шико почесался еще энергичнее. - Гм! Гм! - хмыкнул он. - Ты ничего не отвечаешь? - Как же, я отвечаю: «гм! гм!» По-моему это означает очень многое. - Господи боже мой, - сказал Генрих, - что же происходит вокруг меня и что меня ждет впереди? Хорошо еще, что завтра... - Сегодня, сын мой. Ты все время путаешь. - Да, ты прав. - Ну, и что же сегодня? - Сегодня я обрету спокойствие. - Почему? - Потому, что они убьют этих проклятых анжуйцев. - Ты так думаешь, Генрих? - Я в этом уверен. Они храбрецы. - Мне что-то не приходилось слышать, чтобы анжуйцев называли трусами. - Разумеется, нет. Но посмотри, какая в них сила, посмотри на руки Шомберга, прекрасные мускулы, прекрасные руки. - Ба! Если бы ты видел руки д'Антрагэ! - Посмотри, какой у Келюса решительный рот, а у Можирона, даже во сне, лоб гордый. С такими лицами нельзя не одержать победы. А! Когда эти глаза мечут молнии, противник уже наполовину побежден. - Милый друг, - сказал Шико, печально покачав головой, - я знаю глаза под такими же гордыми лбами, и они мечут не менее грозные молнии, чем те, на которые ты рассчитываешь. |
