|
- Я наполовину проснулся и почувствовал, что волосы на моей бороде встали дыбом от страха. - Ах, ты вгоняешь меня в дрожь, - сказал Шико, съежившись в кресле и опираясь подбородком на эфес шпаги. - И тут, - проговорил король голосом настолько слабым и неуверенным, что Шико с большим трудом улавливал слова, - и тут в комнате раздался голос, и звучал он так горестно, что потряс меня до глубины души. - Голос крокодила, да. Я читал у путешественника Марко Поло, что крокодил обладает необыкновенным голосом, он может даже подражать детскому плачу. Но успокойся, сын мой, если он явится, мы его убьем. - Слушай хорошенько. - А я что делаю, черт возьми? - возмутился Шико, распрямляясь, как на пружине. - Я весь превратился в слух: неподвижен, что твой пень, и нем, будто карп. Генрих продолжал еще более мрачным и скорбный тоном: - «Жалкий грешник!..» - сказал голос. - Ба! - прервал короля Шико. - Голос произносил слова. Значит, это был не крокодил? - «Жалкий грешник! - сказал голос. - Я глас господа бога твоего!» Шико подпрыгнул, затем снова расположился в кресле. - Господа бога? - переспросил он. - Ах, Шико, - ответил Генрих, - этот голос ужасал. - А звучал-то он красиво? - спросил Шико. - И что, он действительно смахивал на трубный глас, как говорится в Писании? - «Ты здесь? Ты внемлешь? - продолжал голос. - Внемлешь мне, закоренелый грешник? Ты что же, решил по-прежнему коснеть во грехе и погрязать в беззакониях?» - Скажите пожалуйста, ай-яй-яй! Однако, насколько я могу судить, глас божий, пожалуй, сходен с голосом твоего народа. - Затем, - сказал король, - последовала добрая тысяча других попреков, которые, уверяю вас, Шико, показались мне очень жестокими. - Ну дальше, рассказывай дальше, сын мой, расскажи, расскажи, чем тебя попрекал этот голос. Я хочу знать - хорошо ли осведомлен господь бог. - Нечестивец! - воскликнул король. - Коли ты сомневаешься, я прикажу тебя наказать. - Я-то? - сказал Шико. - Я не сомневаюсь, нет, но меня удивляет одно: почему господь бог ждал до этого дня, чтобы на тебя обрушиться? Неужели со времен потопа он научился терпению? Итак, сын мой, - продолжал Шико, - тебя охватил невыносимый страх. - О да! - И было от чего. - Пот ручьями стекал по моему лицу, мозг застыл в костях. - Совсем как у Иеремии, а впрочем, это вполне естественно. Ей-богу, будь я на твоем месте, со мною еще и не такое бы творилось. И тогда ты позвал на помощь? - Да. - И все сбежались? - Да. - И принялись искать? - Повсюду. - И доброго боженьку не нашли? - Нет. Этот голос умолк. - Зато раздался твой. Да-а, действительно страшно. - Так страшно, что я позвал духовника. - Ага! И он появился? - Тут же. - Послушай-ка, сын мой, будь со мной откровенен и, против своего обыкновения, скажи мне правду. Что думает об этом откровении твой духовник? - Он содрогнулся. - Еще бы! - Он перекрестился; и так же, как бог, приказал мне покаяться. |
