|
Но если сначала призрак был невидим, то потом, мало-помалу, он стал видимым: в первую минуту он был похож на почти прозрачное облако, подобное тому, каким Вергилий окутал мать Энея, когда она явилась своему сыну на окраине Карфагена, скоро это облако стало сгущаться и приняло очертания человеческой фигуры, принадлежавшей, видимо, женщине, которая скорее парила над землей, нежели шла по ней... Тогда неведомая дотоле непреодолимая сила потянула меня к ней. Она уходила в глубь леса, а я шел за ней, вытянув руки вперед, так же как она без единого звука, потому что, несмотря на все мои попытки ее окликнуть, голос меня не слушался; я бежал за ней, а она не останавливалась, и я никак не мог ее догнать; так продолжалось до тех пор, пока то же чудо, которое возвестило мне о ее присутствии, не предупредило меня о ее уходе. Призрак исчезал вдали Мне казалось, что эта женщина страдает не меньше моего из-за нашей разлуки, угодной Небу, потому что, удаляясь от меня, она продолжала оглядываться; я держался на ногах до тех пор, пока меня словно поддерживало ее присутствие, но стоило ей исчезнуть, как я в изнеможении упал на землю. Эта двойная жизнь Себастьена, этот сон наяву слишком были похожи на то, что случалось переживать Андре, чтобы она не признала в нем своего сына. - Бедняжка! - молвила она, прижав его к сердцу. - Значит, напрасно злые духи пытались отнять тебя у меня! Господь нас свел, да так, как я об этом и не мечтала; вот только я не была столь же счастлива, как ты: я ни разу не видела тебя ни во сне, ни наяву. Но когда я проходила через зеленую гостиную, меня охватила дрожь. Когда я услышала у себя за спиной твои шаги, у меня закружилась голова и заныло сердце; когда ты меня окликнул: «Сударыня!», - я едва не упала без чувств; когда я до тебя дотронулась, я немедленно тебя узнала! - Матушка! Матушка! Матушка! - трижды повторил Себастьен, словно вознаграждая Андре за то, что она так долго была лишена радости слышать это нежное слово. - Да, да, я твоя мать! - в неописуемом восторге подхватила молодая женщина. - Раз мы нашли друг друга, - продолжал мальчик, - и ты рада меня видеть, - давай больше не будем расставаться, хорошо?! Андре вздрогнула. Она упивалась настоящей минутой, позабыв о прошлом, и вдруг мысль о будущем заставила ее спуститься на землю. - Бедный мой мальчик! - со вздохом прошептала она - Как бы я была счастлива, если бы такое чудо было возможно!.. - Предоставь это мне, - отвечал Себастьен, - я все улажу - Каким образом? - спросила Андре. - Я не знаю причин, которые могли бы тебе помешать соединиться с моим отцом. Андре побледнела. - Но какими бы серьезными ни были эти причины, им не устоять перед моими мольбами, а если понадобится, то и слезами. Андре покачала головой. - Нет, это невозможно! Никогда! - возразила она. - Послушай! - молвил Себастьен, который, судя по тому, что Жильбер сказал ему однажды: «Сынок! Никогда не говори мне о твоей матери!», решил, что именно Андре виновна в разлуке его родителей. - Послушай, отец меня обожает! Андре, сжимавшая руки мальчика в своих ладонях, выпустила их. Мальчик словно не заметил, а может быть, и в самом деле не обратил на это внимания и продолжал: - Я приготовлю его к встрече с тобой; я расскажу ему о счастье, которое ты мне дала, потом возьму тебя за руку, подведу к нему и скажу: «Вот она! Посмотри, отец, какая она красивая!» Андре отстранилась от Себастьена и встала. Мальчик удивленно на нее взглянул: она так побледнела, что он испугался. |
