|
Члены муниципалитета в изумлении переглянулись; им даже в голову не приходило, что к ним можно обратиться с подобной просьбой. - Где же, черт побери, можно в такое время найти священника и церковную утварь? - Священник уже найден, - отвечал аббат Эджворт, - я перед вами; что же до церковной утвари, то ее предоставит любая близлежащая церковь, нужно лишь сходить за ней. Члены муниципалитета колебались. - Что вас смущает? - поинтересовался аббат. - А что если под предлогом причащения вы отравите короля? Аббат Эджворт пристально посмотрел на человека, высказавшего это сомнение. - Вы только послушайте, - продолжал член муниципалитета, - история дает нам немало примеров такого рода, что вынуждает нас быть подозрительными. - Сударь! - молвил аббат. - Меня так тщательно обыскали, когда я сюда входил, что вы можете быть абсолютно убеждены: яда я с собой не пронес; ежели бы завтра он у меня вдруг оказался, то это означало бы, что я его получил из ваших рук: сюда ничто не может ко мне попасть без вашего ведома. Комиссары вызвали отсутствовавших членов и стали совещаться. Просьбу решено было удовлетворить, но при двух условиях: первое - аббат составит прошение и подпишет его; второе - церемония будет завершена на следующее утро не позднее семи часов, потому что в восемь пленник должен быть препровожден к месту казни. Аббат написал прошение и оставил его на столе, потом его проводили к королю, которому он и сообщил добрую весть о том, что просьба удовлетворена. Было десять часов; аббат Эджворт заперся с королем, и они оставались наедине до двенадцати. В полночь король сказал: - Господин аббат, я устал; я бы хотел поспать: мне нужно набраться сил для завтрашнего дня. Он дважды позвал: - Клери! Клери! Клери вошел, раздел короля и хотел было завить ему волосы; тот усмехнулся. - Не стоит беспокоиться! - сказал он. Засим король лег и, когда Клери задернул полог кровати, приказал: - Разбудите меня завтра в пять часов. Едва коснувшись головой подушки, пленник сейчас же уснул. Господин де Фирмонт лег на кровать Клери, а тот просидел всю ночь на стуле. Клери спал беспокойно, то и дело вздрагивая; он услышал сквозь дрему, как часы бьют пять. Он поднялся и пошел разводить огонь. Заслышав его шаги, король, проснулся. - Эй, Клери! Так, стало быть, пять уже пробило? - спросил он. - Государь! - отвечал Клери. - Многие часы уже отзвонили, а на башенных пяти еще нет. И он подошел к постели короля. - Я хорошо спал, - заметил тот. - Мне это было необходимо, минувший день меня ужасно утомил! Где господин де Фирмонт? - На моей кровати, государь. - На вашей кровати? А где же вы сами провели ночь? - На стуле. - Это возмутительно... Должно быть, вам было неудобно. - Ах, государь! - воскликнул Клери. - Мог ли я думать о себе в такую минуту? - Бедный мой Клери! - вздохнул король. Он протянул камердинеру руку, к которой тот припал, заливаясь слезами. И вот верный слуга в последний раз стал одевать своего короля; он приготовил коричневый камзол, серые суконные штаны, серые шелковые чулки и пикейную куртку. |
