|
Наконец, в девять часов шум стал громче; двери с грохотом распахнулись; вошел Сантер в сопровождении семи или восьми членов муниципалитета и десяти жандармов, которым он приказал выстроиться в два ряда. Заслышав за дверью шум, король не стал дожидаться, пока в дверь кабинета постучат, и сам вышел Сантеру навстречу. - Вы пришли за мной? - спросил он. - Да, сударь. - Я прошу одну минуту. Он ушел к себе и прикрыл за собой дверь. - На сей раз все кончено, святой отец, - проговорил он, опускаясь перед аббатом де Фирмонтом на колени. - Благословите меня в последний раз и попросите Господа не оставить меня! Получив благословение, король поднялся и, отворив дверь, пошел к членам муниципалитета и жандармам, находившимся в его спальне. Те не обнажили головы при его приближении. - Шляпу, Клери! - приказал король. Заплаканный Клери поспешил исполнить приказание короля. - Есть ли среди вас члены коммуны?.. - спросил Людовик XVI, - Вы, если не ошибаюсь? Он обратился к члену муниципалитета по имени Жак Ру, приведенному к присяге священнику. - Что вам от меня угодно? - полюбопытствовал тот. Король вынул из кармана свое завещание. - Прошу вас передать эту бумагу королеве.., моей жене. - Мы явились сюда не для того, чтобы исполнять твои поручения, - отвечал Жак Ру, - а для того, чтобы препроводить тебя на эшафот. Король принял оскорбление со смирением Христа и с тою же кротостью, какая была свойственна Богочеловеку, поворотился к другому члену муниципалитета по имени Гобо. - А вы, сударь, тоже мне откажете? - спросил король. Гобо, казалось, колебался. - Да это всего-навсего мое завещание, - поспешил успокоить его король, - вы можете его прочитать: там есть такие распоряжения, с которыми я хотел бы ознакомить коммуну. Член муниципалитета взял бумагу. Король увидел, что Клери принес не только шляпу, о которой говорил король, но и редингот: как и камердинер Карла I, верный Клери боялся, как бы его хозяин не озяб и его дрожь не приняли бы за проявление трусости. - Нет, Клери, - остановил его король. - Дайте мне только шляпу. Клери подал ему шляпу, и Людовик XVI воспользовался случаем, чтобы в последний раз пожать руку своему верному слуге. Затем он произнес твердо, что редко случалось с ним, в жизни: - Идемте, господа! Это были последние слова, которые он произнес в своих апартаментах. На лестнице ему встретился сторож башни, Матей: накануне король, застав его сидящим у камина, довольно резко попросил освободить ему место. - Матей! - молвил Людовик XVI. - Я третьего дня был с вами немного резок: не сердитесь на меня! Матей, ни слова не говоря, повернулся к нему спиной. Король прошел через первый двор пешком и, пересекая его, несколько раз оглянулся, мысленно прощаясь со своей единственной любовью - с женой; со своей единственной привязанностью - с сестрой; со своей единственной радостью - с детьми. У ворот стоял выкрашенный зеленой краской наемный экипаж; два жандарма стояли у распахнутой дверцы: с приближением осужденного один из них шагнул внутрь и устроился на переднем сиденье; за ним вошел король и знаком пригласил г-на Эджворта сесть рядом с ним сзади; другой жандарм зашел последним и захлопнул дверцу. |
