Мессир Карл Блуа при этих обрадовавших его словах короля поклонился своему дяде, благодаря его за доброжелательство, потом, обратясь к пэрам и баронам, просил герцога Нормандии, своего двоюродного брата графа Алансона, своего дядю графа Блуа, своего брата герцога Бургонского, мессира Людовика Испанского, мессира Иакова Бурбонского, графа и вождя Франции, графа Шина, виконта Рогана, наконец, всех принцев, графов, баронов и знатных, находящихся тут, дворян, помочь в этом важном предприятии, и все ему единогласно обещали свое содействие, говоря, что они с удовольствием пойдут с ним и со своим государем, герцогом Нормандии; после чего, все разошлись делать приготовления к этому походу в такую отдаленную страну.

Все знали, что король Филипп принимал большое участие в делах своего племянника, поэтому приготовления были сделаны скоро, и в начале 1341 года бароны и знатные дворяне, которые должны были стать под знамена герцога Нормандии, собрались в городе Анжер, откуда все вместе и отправились в Ансен, находящийся на границе королевства.

Пробыв в нем три дня для приведения в известность сил своих, они нашли, что у них было три тысячи вооруженных воинов, кроме генуэзцев, так что, найдя это число достаточным, они смело вступили в Бретань и осадили Шантонсо. Первые покушения против этой крепости были неудачны, особенно для генуэзцев, которые, желая показать свое рвение, безрассудно бросившись вперед, потерпели сильное поражение. Но мало-помалу осаждающие устроили машины, и начали атаковать; граждане, заметив большое рвение осаждающих, и не имея надежды на помощь, решились сдаться французам, которые их пощадили, и считая это благополучное начало военных действий хорошим предзнаменованием, пошли прямо к Нанту, где находился их неприятель граф Монтфорский. Придя к городу, они раскинули шатры и разбили палатки под самыми его стенами, в прекрасном и правильном расположении, так как это и было в обыкновении французских рыцарей. Жители города и гарнизон его, подкрепляемый присутствием графа Монтфорского и мессира Гервея Леона, командовавшего теми, кого он содержал на своем жаловании, готовились отразить неприятеля.

Военные действия начались незначительными ошибками, но потом случилось происшествие, последствия которого были довольно важны, и мы изложим его с некоторыми подробностями.

Однажды утром воины, находившиеся на жаловании графа, вышли из города, чтобы осмотреть окрестность, и встретили обоз, состоящий из пятидесяти телег с жизненными припасами, которые следовали в армию под прикрытием шестидесяти человек. Но так как городских было более двухсот, то они и бросились на них, — часть прикрытия перебили, других обратили в бегство, и, повернув телеги, повели их к городу. Но как не спешили они, весть об этом нападении через бегущих дошла до лагеря прежде, нежели они успели добраться до городских стен. И в ту же минуту все вооружились, вскочили на коней и догнали обоз у заставы. Здесь завязалось жестокое сражение, потому что осаждающие прибыли в большем числе и, вероятно, осажденные, сделавшие эту вылазку, были бы непременно истреблены, но гарнизон поспешил к ним на помощь и уравновесил силы сражающихся. Некоторые, пока их товарищи сражались, отпрягли лошадей и угнали их в город, с тем, что если бы французы и оставались победителями, то они не могли бы увезти к себе возов с хлебом. Сражение происходило с остервенением, но сильное подкрепление из лагеря поспело на помощь своим товарищам, и горожане и люди, находящиеся на жаловании графа, увидев с вала, что силы их товарищей начинают ослабевать, бросились во множестве t ужасными криками в гущу сражающихся. Тогда мессир Гервей Леон, заметив, что с его стороны сражающиеся действуют в ужасном беспорядке и поэтому долго устоять не могут, велел отступить. Воины, привыкшие исполнять военные приказания, отступили в порядке, но горожане, не понимая, с какою точностью нужно исполнять повеления во время сражения, в беспорядке замешались в ряды французов, без начальника, следственно без всякого согласия и единодушия нападали или отступали.