Все, это была непоправимая ошибка, Жуч внутренне захохотал.

— Извините, добрый старичок, — ледяным голосом ответила Диан, — но я уже приглашена этим благородным юношей.

— Это Жуч-то благородный?! — возопил Клепила и пошел жаловаться Самохе.

— Какой смешной старик! — с напускной веселостью сказала Диан.

— Это городской сумасшедший, — хладнокровно пояснил Жуч. — Его внучата выгнали из дома, вот он и бесится.

К несчастью, Клепила еще не успел удалиться на достаточно большое расстояние и все слышал. Пораженный беззастенчивой клеветой в сердце, он заметался по лугу, как раненый зверь, пока, наконец, не наткнулся на Самоху.

Но ни Жучу, ни Диан не было до этого никакого дела.

Жуч несмело тронул Диан за руку.

— Ты сказала, что будешь танцевать со мной.

— Я сказала не совсем так, — ответила она. — И потом, я впервые слышу эту музыку и не знаю, как танцевать этот танец.

— Он простой, — сказал Жуч, — я тебе покажу. Это Танец ив.

Диан поднялась с лавки и пошла, увлекаемая Жучем в круг танцующих.

— Хорошо, что капитан не видит. Итак, какое будет первое па? — спросила она и осеклась, увидев, как танцуют Танец ив. Но широкие ладони Жуча уже легли ей на спину. — Ой-ой-ой, — сопротивляясь мягкому, но настойчивому давлению жучевых ладоней, сказала она. — Вот это танец! Неудивительно, что его запретили.

— Нам не запретят, — ответил Жуч.

— Теперь я вижу, — продолжала, может быть с излишней горячностью Диан, — что нравы в Пойме очень, очень вольные. Просто разврат.

— Это еще цветочки, — простодушно сказал Жуч.

— Да они целуются! — шепотом вскричала Диан, не замечая, увлеченная созерцанием граничарских непристойностей, что ее обтянутая легкой материей грудь уже находится в опасной близости с белой рубашкой Жуча.

— Целуются? Кто?! Где?! — всполошился Жуч, в свою очередь, увлеченный созерцанием четкого рисунка полных губ Диан.

— Там! Те! — шептали эти губы.

Жуч глянул и увидел всего лишь Пайду Белого взасос целовавшегося с Менсой Капустницей, рослой, гибкой, как змея черноволосой девушкой, считавшей себя невестой Белого. Увы, в этом чистосердечном заблуждении она была не одинока.

— Так это Белый, — сказал Жуч — Многие целуются, танцуя этот танец. Говорят, так еще лучше.

— Что лучше? — спросила Диан, чувствуя что ее соски отвердели и понимая, что Жуч тоже чувствует это.

— Все, — сказал Жуч и впился в ее губы поцелуем. Как учил многоопытный Самоха — страшно только в начале, потом уже не страшно.

Жуч ждал когда наступит это потом, терзая сомкнутые губы Диан неумелым лобзаньем, а оно все не наступало. И вдруг он с восторгом ощутил, что ее губы приоткрылись и она стала несмело отвечать.

Тут Жуч словно с цепи сорвался. Ладони его скользнули ниже. Диан замотала головой, но мотать головой и целоваться одновременно довольно трудно. Следовало выбрать что-то одно. Этот выбор был нелегок. К счастью танец кончился, что положило конец мучительным раздумьям. Теперь настал черед мучаться Жучу, которому казалось невыносимым бросить дело на полдороги. Он даже подумывал не отнести ли ему Диан к столу на руках, но это показалось ему неловким. К тому же он боялся показаться слишком назойливым, так что, одну руку все равно пришлось убрать.

Опять загремела музыка, это был Козлачек, очень быстрый танец. Его не столько танцевали, сколько прыгали.