|
— Я знаю мой корабль, — только и сказала Бриттон. Ллойд перемежал угрозы мольбами. Теперь он снова взывал к Макферлейну: — Должно же что-то быть. Какой-то способ. Скажи им еще раз о научной значимости метеорита, о его уникальности… Макферлейн взглянул на лицо Ллойда. Оно казалось призрачным при оранжевом аварийном освещении. Он и сам страдал от тошноты, страха и холода. Но нельзя позволить сбросить камень. Он находился в состоянии тревожного ожидания. Думал о Несторе, о том, что значит умереть, представил, как будет тонуть в холодной темной бездне, и вдруг очень, очень испугался смерти. На него накатил страх, парализующий разум. — Сэм! Ради бога, скажите им! Макферлейн заговорил, но его голос потонул в вое ветра. — Что? — крикнул Ллойд. — Все, слушайте Сэма! Сэм… — Выпустите его, — сказал Макферлейн. На лице Ллойда отразилось изумление, он временно утратил дар речи. — Вы же слышали ее, — продолжал Макферлейн. — Он пойдет на дно все равно. Битва окончена. Его охватило чувство безнадежности. Он почувствовал теплую влагу в уголках глаз и понял, что это слезы. Какая утрата. Какая утрата… Ллойд резко повернулся, обратив свое внимание к Глинну. — Эли! Эли! Вы никогда меня раньше не подводили. Всегда был еще какой-то трюк. Умоляю, помогите мне. Не позволяйте им сбросить камень. Его голос стал жалобным, молящим. Человек терял свой облик у них на глазах. Глинн ничего не ответил. Судно снова начало наклоняться. Макферлейн вслед за Бриттон перевел взгляд на креномер. Все разговоры прекратились, когда ветер снова ворвался в окна мостика. Опять появился ужасный звук. «Ролвааг» замер при крене в тридцать градусов. Каждый лихорадочно вцепился во что-то. Судно валилось набок. Макферлейн схватился за поручень у переборки. Испытываемый им ужас теперь помог очистить мозг, избавиться от сожалений. Все, что он хотел, — избавиться от этой штуки. — Поднимись, — услышал он бормотание Бриттон. — Поднимись. Но судно упрямо сохраняло крен на левый борт. Мостик так далеко наклонился, что Макферлейн видел под окнами только черную воду. У него началось головокружение. А потом, чудовищно содрогнувшись, судно стало постепенно выпрямляться. Как только палуба выровнялась, Ллойд отошел от пульта, раздираемый ужасом, гневом и обидой. Макферлейн видел, что и с ним поработал тот же страх, прояснив ум, высветив единственный рациональный выбор, который у них остался. — Ладно, выпустите его, — сказал наконец Ллойд и закрыл лицо руками. Бриттон обратилась к Глинну: — Вы слышали его. Избавьтесь от камня немедленно. Сквозь напряжение в ее голосе явно слышалось облегчение. Медленно, почти механически Глинн сел за пульт ЭИР. Поставил пальцы на клавиатуру компьютера. Потом посмотрел на Макферлейна. — Скажите, Сэм, если метеорит реагирует на соленость, что произойдет, когда он окажется в открытом океане, под судном? Макферлейн вздрогнул. Он не прекращал думать об этом с тех пор, как начались беды. — Морская вода является проводником, — начал он. — Она смягчит разряд метеорита. — Вы уверены, что он не взорвет судно? Макферлейн помедлил. — Нет. Глинн кивнул. — Понятно. Они ждали. Не было слышно и щелканья клавиш. Глинн сидел без движения, сгорбившись над пультом. |
