-  А про любовь? Как же мы с Алешей…

    -  О любви вам лучше позаботиться самим. Одно могу сказать, твой муж будет не единственным мужчиной в твоей жизни.

    -  Да что бы я! Да, никогда в жизни! Как вы могли такое подумать! - возмутилась я.

    -  И изменишь ты ему очень скоро, - усмехнулся Костюков. - Правда, не совсем по своей воле. Такие мелочи я еще могу предсказывать.

    -  Вы считаете измену мелочью?! - возмутилась я. - А как же Маша?

    -  При чем здесь Маша? - удивился он. - Я у нее не первый и не последний, к таким вещам нужно относиться спокойно.

    -  Ну, я просто не знаю что и сказать! - воскликнула я, вставая. - Меня никто не заставит изменить мужу, даже смерть!

    -  Ой, ли? А твой сегодняшний сон? Это что не было изменой?

    -  Откуда вы про него знаете? - не на шутку испугалась я. - Это же был только сон!

    -  Зато, какой славный, сама посмотри вот сюда, - показал он пальцем на восковое пятно. - Узнаешь?

    Я посмотрела на небольшую чешуйку застывшего воска. Ничего в ней не было необычного, но вдруг я почувствовала, как все внутри у меня сладко заныло.

    -  Вот видишь, - ничего не спрашивая, удовлетворенно сказал Илья Ефимович. - Жизнь есть жизнь, и люди редко становятся ангелами. Все мы обычные грешники, поэтому нужно уметь прощать не только свои, но и чужие грехи.

    -  Но, как же так, неужели и я, и Алеша…

    -  Он хороший, - Костюков замялся, подбирая нужное слово, - мужчина? Ты понимаешь, что я имею в виду.

    -  Очень, - не раздумывая, ответила я. - Самый лучший!

    -  А ты? - неожиданно для меня, спросил он.

    -  Что? - не зная как ответить на такой прямой вопрос, попыталась увильнуть я.

    -  Ты хорошая женщина? - уточнил он.

    Вопрос у Ильи Ефимовича поучился такой заковыристый, что как ни ответь, все выйдет двусмысленность.

    -  Надеюсь, - подумав, нашла я неопределенное слово.

    -  Тогда зачем, если вы, вынуждено, окажетесь в долгой разлуке друг с другом, обрекать себя на ненужные мучения воздержания? Для этого существуют люди, которым такая жизнь нравится. Те же монахи, скопцы, аскеты. Нам с Машей умерщвление плоти не подходит вот мы с ней и… да ты все и сама видела… И мы оба тебе благодарны, за то что ты нас познакомила.

    Мне показалось, что в этих аргументах есть какой-то пробел, но я не смогла сразу найти, что возразить и спросила:

    -  Выходит вы за разврат?

    -  Я не за и не против разврата, - ответил он, - я за то, чтобы люди сами решали, что им хорошо и что плохо, а не шли как бараны за самыми лучшими пророками и героями. Жаль, что ты пока этого не поймешь, как еще долго не будет понимать большинство людей на земле. В мире почему-то всегда случается, что как только кто-то из самых лучших побуждений, пытается всех осчастливить и заставить жить по своим очень хорошим законам, сразу появляется множество несчастных людей и начинает литься кровь.

    Костюков оказался прав, я действительно почти ничего не поняла из того, что он сказал. Мне были ближе и понятнее простые, жизненные примеры, а не сложные отвлеченные рассуждения.

    -  Но, если мы с мужем будем… я и он, с другими, что останется от нашей любви?!

    -  Этого я не знаю, но мне кажется, настоящая любовь больше, чем то, чего ты боишься.